со своими нравоучениями и уроками хороших манер!

— Это точно, — подтвердил Наруто, ведь он на этих уроках тоже присутствовал в качестве ученика.

— Меня так в Академии не колупали, когда я генином был! — возмутился я.

Конечно, такая причина развеселила Анко, но я не обиделся. Сейчас мне было спокойно, как в первые дни, когда не было ни Ютаки, ни всего этого табуна Умино и Узумак с корневиками Хидики, ни даже ребят от Компании Гато. Я просто устал от такого количества людей и внимания к себе.

— И вообще. Если я чего-то про взаимные расшаркивания не знаю, всегда могу сделать глупое лицо и сказать, что этого не помню! Хорошая болезнь — амнезия! Ничего не болит, а тебе поблажки делают. У меня даже справка есть.

Анко глянула на меня с сомнением и такой странной улыбкой, будто у виска пальцем покрутила.

Усталость от родственников усугублялась диким количеством работы. Помимо административных дел и уточнений от представителей компании Гато пришлось еще и поработать библиотекарем и переписчиком — родня поделились несколькими техниками на грани гендзютсу и менталистики, которые должны были помочь с восстановлением воспоминаний. Не знаю, когда с рук сойдут чернильные пятна.

Все же, как бы быстро и старательно я ни учился, в моих знаниях будут огромные, очень опасные для меня пробелы, которые я могу восполнить, только вспомнив все, что знал Ирука.

Но если даже мне этого не удастся, то я надеялся, что с помощью ментальных техник хотя бы смогу проникнуть в свой собственный внутренний мир и там подсмотреть и вспомнить больше, чем я смог выудить из памяти окольными путями. Парочку техник мне и Наруто пришлось там же осваивать ударными темпами под руководством Акийоши и Ютаки — изучать их самостоятельно было бы слишком сложно и опасно.

Ох, чувствую, опять нарвусь на Ируку. Слишком много нового я узнал и увидел, чтобы это не разбудило его.

Я немного боюсь этой встречи. Боюсь, что все то новое, что я для себя узнал, он знает и умеет использовать лучше, чем я.

Нет. Не думать об этом. Не сейчас!

Выкинув из головы все проблемы, я плюхнулся на песок, прислонившись спиной к большой пальме.

Шелест листьев над головой, шуршание волн и тепло прогретого за день песка действовали на меня умиротворяюще.

— А ты купаться не идешь? — скинув плащ, обернулась Анко. — Ирука? Зачем клон закапывает тебе ноги?

— Да просто, — я улыбнулся, как пьяный. — Классно-то как…

Разморило меня хорошо, так что я даже начал мычать песенку «Я на солнышке лежу», чем еще больше насмешил девушку.

— Только подумать — ничего не надо делать, — заторможено похвалился я, прикрыв один глаз. — Совсем ничего. Даже брюзжание Акийоши слушать не надо. Это здорово.

— Ты бы хоть разделся, — хихикая посоветовала Анко, — прежде чем зарываться.

Вопросительно мыкнув, я запоздало вспомнил, про что вообще речь.

— Да пофиг, — благодушно отмахнулся я, глядя на море. — У меня еще остались чистые вещи. И после моря я помоюсь…

Анко в ответ на это звонко рассмеялась и, сев мне на колени, обняла за шею.

Воображение рисовало кораблики на горизонте, руки поглаживали ножку Анко, а память возвращалась к более приземленным вещам, таким как клан Умино.

Акийоши все-таки сдался и, пока рядом не было Ютаки, рассказал историю клана Умино. Конечно, я не считал, что члены моего клана были доблестными неподкупными стражами границ и порядка, призванными служить и защищать, но до сих пор у меня были хоть какие-то иллюзии на этот счет.

— Спишь? — шепнула Митараши на ухо, когда я прикрыл глаза. — Пойдешь купаться? Наруто зовет.

— Дремлю. Еще чуточку тут посижу и пойду к вам.

Весело фыркнув, Анко встала, на мгновение заслонив солнце.

— Мы ждем, соня.

Мой клан произошел от сборища всяких отбросов с островов, побережья и запутанных лабиринтов суши в болотистых поймах рек Страны Воды. Точнее, ни о каком клане тогда и речи не было. Это уже значительно позже среди этого сброда возвысилась одна семья и подмяла под себя остальных. Еще до объединения и создания скрытых деревень мою далекую, но уже больше похожую если не на клан, то на объединение кланов родню начали теснить прибрежные кланы шиноби, наводя хоть какой-то порядок у себя на родине. Именно тогда Хошигаки начали повсеместно использовать акул, а мои предки заключили контракт с дельфинами, которым резко усилившиеся акулы начали устраивать натуральный геноцид. Вот и получилось, что враг моего врага мой друг. Но было это так давно, что даже Кента не смог внятно объяснить, когда и как был заключен первый контракт с ними.

Начав терять преимущества, Умино стали искать новый дом, попутно занимаясь любимым делом — грабили, убивали, пиратствовали. Наткнувшись на один слабо укрепленный форпост Узумаки, они его полностью разграбили, захватили заложников. Появившиеся красноволосые начали громить десант. Моя родня, прикинув расклады, просто сбежала. Наведя справки, они поняли, что случайно раздраконили самую большую силу в этом регионе. Достаточно могучую, чтобы раскатать пришлых в тонкий блин. Заложников отдали с извинениями, предложили виру и свои услуги в деле разграбления соседей. Тогда Узумаки впервые разорвали шаблон Умино своей новаторской идеей о том, что можно быть сильным только для того, чтобы защищать свой дом и тех, кто тебе дорог, а не для того, чтобы грабить окружающих. Эту идею мои предки воспринимали очень долго, здраво рассудив, что раз ты сильный, то нет резона не пользоваться этим для того, чтобы стать богаче.

А блажь красноволосых лучше не воспринимать всерьез. В конце концов, у всех свои недостатки.

После чего мои предки устроили самозахват ряда территорий неподалеку от Узушио, по разным причинам неинтересных красноволосым. В числе таких территорий была и часть Каменистого побережья. Всех, кто там жил до Умино, разогнали или убили. Красноволосые возражать не стали, потому что бесконечная череда слабых кланов и банд у границ Узушио к тому времени всем надоела, а экспансия мастеров фуиндзютсу была медленной. Избалованные оставшимися с прошлых времен благами цивилизации, долгоживущие Узумаки предпочитали брать не количеством, а качеством.

Красноголовый до двадцати с чем-то лет считался соплеменниками неразумным подростком, несмотря на тщательное и вдумчивое обучение. Положить два десятка лет