Преследование беглых рабов, санкционированное компромиссом 1850 г., вызвало на Севере моральное осуждение со стороны многих, ранее не сочувствовавших рабовладению. Особенно сильным стремление бороться за сохранение прав человека было в Новой Англии. Возглавили эту борьбу аболиционисты. В одной из резолюций, принятых в 1851 г. Американским антирабовладельческим обществом, записано: «Что касается закона о беглых рабах, то мы проклинаем его, мы плюем на него, мы попираем его ногами». Усиливается антирабовладельческая агитация. В серии памфлетов, изданных анонимно в Англии и распространяемых на Севере США, давались не только резкие оценки самому закону, как варварскому и крайне жестокому, нарушающему естественные права человека, но и констатировалась его поддержка со стороны президента, органов исполнительной власти и судов, партий демократов и вигов, священнослужителей. Утверждалось, что в северных штатах находится 50 тыс. беглых рабов, которым ранее покровительствовало общественное мнение северян, и которые оказывались теперь в самом ужасном положении, поскольку новый закон пресекал любую возможность помощи беглецам[1457].

Особенно большой вклад в формирование антирабовладельческих настроений на Севере внесла аболиционистская литература, прежде всего, романы Г. Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома» и Р. Хилдрета «Белый раб», а также книга, написанная бывшим рабом Фредериком Дугласом[1458].

«North American Review» называл роман «Хижина дяди Тома» гениальным и утверждал: «Публикация книги Бичер-Стоу оказала огромное влияние… заставляя многих рассудительных и здравомыслящих людей, стоящих ранее в стороне от обсуждения вопроса о рабстве. обратить свои мысли к нему»[1459]. Успех был потрясающим. В первую же неделю было распродано 10 тыс. экз., годовой тираж составил 300 тыс. Ни одна книга, за исключением Библии, не имела тогда в США столько читателей. Роман был переведен на 37 языков, в том числе на русский, инсценирован для театра. Автор одной из газетных статей писал о главном действующем лице романа: «Этот беспримерный герой уже стал персонажем пьес, написаны его портреты, о нем поют песни, его роль исполняют танцоры. Его изображают на носовых платках и фарфоровых тарелках. Есть уже шоколад дяди Тома и косынки дяди Тома»[1460].

Бичер-Стоу совершила переворот в общественном мнении северян, благодаря ее книге, самые широкие слои населения прониклись пониманием того, что человек, даже чернокожий, не может быть чьей-то вещью. Проблема свободы и рабства рассмотрена ею на всех уровнях: политическом, нравственном, философском и религиозном. Для нее рабство — не изолированное аномальное явление, а одна из форм грубейшего произвола, царящего в человеческом обществе. Дж. Уиттьер писал У. Л. Гаррисону: «Скажем спасибо закону о беглых рабах. Лучше было бы для рабовладельцев, если бы его вовсе не существовало, ведь он дал повод к созданию „Хижины дяди Тома“»[1461]. В декабре 1852 г. «Literary World» писала по поводу успеха этого романа. «Эпидемия под названием „дядя Том“ все еще бушует с не стихающей силой. Ни один район не укрыт от ее атак… Она не щадит ни возраста, ни пола, не пропускает никаких социальных положений. Эту книгу любят повсюду, и у каждого есть „дядя Том“»[1462].

Аболиционисты активизируют свои выступления и переходят к активным действиям, чтобы блокировать проведение закона о беглых рабах в жизнь. Видный негритянский общественный деятель и писатель М. Делани, выступая на митинге в г. Аллегани (Пенсильвания), призвал к вооруженному сопротивлению закону. Его позицию поддержал Т. Паркер, бывший ранее сторонником ненасильственных действий. Наиболее известным столкновением на почве закона о беглых рабах стало дело Э. Бернса, беглого раба из города Александрия (штат Виргиния). В мае 1854 г. он был схвачен властями на улицах Бостона[1463]. Правительству удалось добиться возвращения Э. Бернса в рабство. После этого легислатура Массачусетса приняла закон о личной свободе. Он предусматривал различные наказания — от штрафа до тюремного заключения — за преследование негров, если их принадлежность тому или иному хозяину не доказана[1464]. Подобные законы были приняты в десяти северных штатах. В обществе нарастали настроения, враждебные рабству, что было, несомненно, следствием пропагандистской деятельности антирабовладельчески настроенной прессы, общественных деятелей и политиков.

Компромисс 1850 г. смог только на время примирить интересы Севера и Юга. Следующим шагом рабовладельцев явилась борьба за полную отмену Миссурийского компромисса и за распространение рабства на новые территории (за пределы 36° 30’ с. ш.). 4 января 1854 года сенатор Стивен Арнольд Дуглас (демократ из штата Иллинойс) внес на рассмотрение комитета по делам территорий билль. Он предусматривал, что когда в Союз будет приниматься штат Небраска, или любая его часть, в конституции нового штата вопрос о рабстве уже будет решен. Проблема, по мнению Дугласа, была в том, чтобы перенести обсуждение вопроса о рабстве из стен Конгресса в законодательное собрание территории, то есть предоставить его решение самим поселенцам[1465]. Это был так называемый принцип «суверенитета скваттеров», который Дуглас и его сторонники пытались представить как наиболее демократичное решение проблемы рабства. На самом деле билль означал отмену всяких границ распространения рабства и фактически уничтожал Миссурийский компромисс 1820 года. При наличии политической власти в стране в руках рабовладельцев нетрудно было понять, как будет решен вопрос о рабстве на новых землях. В материалах российского посольства отмечалось, что билль дает возможность распространения рабства на новые территории[1466].