Четыре воина выехали из-за деревьев, сопровождая двух всадников — мужчину и женщину.

— Руди? Фиона? — Наташа ухватилась за руку эксиленца, бледнея: — Это мои люди.

— Вижу, — буркнул тот, удерживая её.

— Что-то случилось.

— Погодите. — Кивнул кому-то: — Спроси, что им нужно?

Последовали короткие переговоры. Пфальцграфиня, замерев, присматривалась к раскрасневшейся от быстрой езды Рыбке и непривычно бледному Руди.

— Они догнали хозяйку, чтобы следовать с ней.

— Госпожа Вэлэри! — услышала взволнованный голос Фионы. — Графиня Хильдегард послала нас к вам.

— Шамси, позвольте мне переговорить с ними. Я отправлю их в поместье.

— Пусть будут рядом. Я не против. — Он снова пребывал в благодушном настроении.

Всё шло по задуманному плану. Королевский дознаватель был доволен. Скоро он увидит всё своими глазами. К вечеру эскорт достигнет стен замка Бригах. В районе желудка появилась щемящая пустота. Знакомое ощущение. Словно смотришь вниз с высокого обрыва или стоишь перед входом в пещеру, где тебя ждёт неведомое. Ты не знаешь, вернёшься назад или будешь погребён там заживо, но знаешь наверняка — встреча с непостижимым и опасным, запредельным и чуждым состоится. Оно влечёт, притягивает, неотступно следуя по пятам, толкая в спину, торопя сделать последний, самый трудный шаг.

По лицу Руди и плотно сжатым губам Рыбки Наташа поняла — уговорить их свернуть в поместье не удастся.

— Обещайте мне: вы не станете вмешиваться ни во что, что бы ни произошло.

По их поспешному молчаливому согласию догадаться не составило труда: вмешаются. Они здесь именно для этого. На глаза навернулись слёзы. Впервые она пожалела, что рыжие — вольные птицы, и её приказы не возымеют на них действия. А в душе поднималась горькая радость. Она не одинока. Есть те, кто готов протянуть ей руку помощи и, не ожидая особого приглашения, броситься на выручку.

Эскорт выехал из леса. Впереди, изрезанный тонкими извилистыми петлями троп раскинулся зелёный холм с одиночными огромными деревьями. Мягко стелился туман в низинах. Влажный воздух моросью оседал на одежде и холодил горячие щёки пфальцграфини. Она подняла глаза выше, где в догорающем вечернем свете вырисовывались башни замка Бригах с развевающимся флагом. Дыхание перехватило, словно невидимая рука сжала горло. Сердце забилось глухо, тревожно. Она снова здесь.

Мимо неё, пришпорив коня, промчался Шамси. Проследила за ним. Отдав указания и отправив вперёд небольшой отряд, он развернулся, подъезжая к ней:

— Сядьте в карету, Вэлэри, и без моего позволения не выходите. Её тоже заберите, — кивнул на Фиону.

Наташа подчинилась. К чему нужна такая конспирация? Разве тайного советника, этого великого комбинатора, поймёшь?

— Госпожа Вэлэри, — услышала шёпот Рыбки, сидящей напротив, — ваш спешный отъезд наделал много шума.

Пфальцграфиня вздохнула. С момента появления рыжих, она избегала с ними открытого общения. На коротких привалах возле них постоянно кто-то вертелся, и уединиться не удавалось. Стоило ей пересесть в карету, следом подсаживался Шамси и, вытянув ноги и прикрыв глаза, отдыхал. Он больше не заговаривал с ней и со свойственной ему настойчивостью не пытался заглянуть в лицо. Её это устраивало. Не может читать в её душе? Отлично! Значит, тщательно возводимая ею глухая непроницаемая стена отчуждения достигла того размера, когда вездесущий ищейка не в силах проникнуть через неё. Усиливающееся беспокойство изматывало душу. На месте ли хозяин замка? Как он встретит нежданных гостей?

— Фиона, не преувеличивай. Я дала нужные распоряжения.

— Графиня фон Борх сказала передать вам, что вас искал господин палатин и допытывался, куда и с кем вы уехали. Госпожу пфальцграфиню хватил удар. Я была у неё. Ей совсем плохо. Она обездвижена, ничего не видит и не слышит.

Наташа перекрестилась. Не потому ли Ретинда желала встречи с ней, чувствуя свою кончину и желая покаяться в содеянном? Или её состояние явилось результатом визита герра Штольца? Но он сказал, что точно выполнил указание хозяйки и без лишних слов передал ларец с вазой, пояснив, кто вернул подношение её внука. Неужели обманул? Ретинда узнала старого слугу Манфреда?

— Спасибо, Фиона. Всё же вам с Руди будет лучше вернуться в поместье и дождаться меня там.

Рыбка отрицательно затрясла головой:

— Руди и так не хотел меня брать. Мы останемся с вами. Вы уехали такая бледная. Не-ет, я буду отпаивать вас травами. В вашем положении…

— Нормальное у меня положение. Сама видишь, тайный советник бережёт меня, — усмехнулась она.

— На ранних сроках всегда есть опасность лишиться дитя, — возразила Фиона.

— Что? — нахмурилась Наташа.

— Вы ведь… — Ведунья опустила взор на живот госпожи.

Та расширила глаза, слыша подступающую тошноту. Снова подкрадывается страх? Или это… Она медленно глубоко вдохнула, задерживая воздух, лихорадочно роясь в памяти, когда у неё последний раз была — как здесь говорят? — женская неделя. Если это возможно, то срок уже… около месяца? Бред! Разве можно визуально определить беременность на таком сроке?

— А как ты определила? — от волнения охрипла.

Фиона пожала плечами:

— Так ваше лицо стало другим. Прозрачным. И глаза…

— Бледная? Я очень устала. Глаза?.. — Подалась к Рыбке: — Что у меня с глазами?

— Они посветлели и стали глубокими. Не знаю, как объяснить… Я чувствую ваше дитя.

Чувствует она! Как же! Наташа взяла Фиону за руку, сжимая:

— Чтобы окончательно увериться, нужно подождать. Надеюсь, ты больше ни с кем не станешь делиться своими ничем не подтверждёнными догадками.

А сомнение уже закралось в душу, бередя новыми ощущениями, напоминая о её нервозности и раздражительности, быстрой утомляемости и остром реагировании на запахи. Что она ещё знает о беременности? Ничего! Да и радоваться или пугаться ой как рано. И всё же медленная улыбка раздвинула губы. Ребёнок… Её и Герарда. Желанный и уже любимый.

До деревни оставалось совсем немного. Из перелеска навстречу эскорту выехала группа всадников в туниках с вышитым гербом графства Бригах.

Наташа, оттянув кожаную шторку на крошечном окошке, всматривалась в темнеющие фигуры всадников. Знакомый надтреснутый голос с хрипотцой, принадлежащий Рабану, вызвал болезненные воспоминания: снова перед глазами появился Бруно, погибшие воины гарнизона, истекающий кровью Кристоф, Клара. Смерть, кладбище. В голову лезла одна гадость.

Переговорив с Шамси, командующий замковым гарнизоном направил отряд во главу эскорта.

Деревню, под злобный лай потревоженных собак и без единого огонька в окошках, проскочили быстро и только на подъёме к замку замедлили ход. Неуклюжая карета тайного советника, больше похожая на своеобразный «воронок» НКВД, мерно покачивалась. Миновав рощицу, она плыла по тёмной пыльной дороге среди ухоженных рядов виноградника.