Поэтому Андроников устроил ряд тайных встреч между Белецким и Распутиным, чтобы познакомить их и дать возможность составить мнение друг о друге15. Распутин отнесся к бывшему начальнику полицейского департамента с подозрением – он хорошо помнил, какой была его жизнь при Джунковском: Гусева чуть не убила его, потом случился фальшивый скандал в «Яре» и много другого. Но Белецкий был врагом Джунковского и был очень недоволен его работой на посту товарища министра внутренних дел. Белецкий считал его врагом правых и союзником левых, тех самых людей, которые были противниками Распутина. Об этом он написал небольшую брошюру, издал ее самостоятельно и передал несколько экземпляров Распутину и Вырубовой16. В конце концов Распутин убедился, что бояться Белецкого не нужно. «Степа – хороший человек»17, – сказал он о Белецком. После этого Белецкий встретился с Вырубовой и убедил ее, что только он сможет защитить Распутина, о чем она сразу же сообщила императрице.

Александра встретилась с Хвостовым 30 сентября. Целый час он рассказывал ей, как собирается руководить правительством, не забывая при этом критически высказываться в адрес Самарина, Щербатова и Гучкова и выставляя себя сторонником Распутина. По воспоминаниям Хвостова, императрица пообещала поддержать его кандидатуру при трех условиях: 1) он назначит Белецкого своим заместителем; 2) всеми вопросами безопасности царской семьи и Распутина будет заниматься исключительно Белецкий; 3) он пообещает никогда не касаться вопросов, связанных с личными делами царской семьи. Хвостов согласился. Императрица победила18. Когда Хвостов ушел, императрица написала Николаю, что постоянно думает о Хвостове: «это человек, а не баба, и такой, который не позволит никому нас затронуть и сделает все, что в его силах, чтобы остановить нападки на нашего Друга»19. 6 октября Николай вернулся в Царское Село и встретился с Хвостовым20. Через три дня Щербатов был уволен, а на его место назначен Хвостов, Белецкий стал новым товарищем министра внутренних дел, и в его распоряжении оказалась почти вся полиция.

Хвостов утверждал, что 17 сентября Александра сообщила ему, что получила от Распутина телеграмму, в которой он благословил его назначение. Найти эту телеграмму не удалось, и роль Распутина в этих перестановках весьма туманна. Нет никаких свидетельств того, что именно ему пришла в голову подобная идея. Скорее всего, это был план Андроникова, который хотел продвинуться и заручиться поддержкой влиятельных защитников – весьма необходимая вещь для человека, занимающегося темными финансовыми делишками. Глобачев считал, что Хвостова продвинули правые, что, учитывая его политику и ярый антисемитизм Андроникова (своих врагов в письмах он всегда именовал «жидами»), вполне возможно. Глобачев слышал (хотя и не был в этом уверен), что Хвостов просил у Распутина поддержки – и лично, и через Белецкого21. План «тройки» заключался в том, чтобы поддерживать связь с Распутиным через Андроникова. Андроников получал бы через него просьбы и прошения, а Хвостов и Белецкий были бы свободны от обвинений в прямом сотрудничестве с Распутиным. Андроников платил бы Распутину 1500 рублей в месяц из министерского бюджета, что избавило бы Распутина от необходимости брать деньги у просителей. Кроме того, Андроников получал возможность часто встречаться с Распутиным, что позволяло держать его под контролем и укреплять отношения с ним. Было решено внедрить в приближенный круг Распутина доверенного человека, который наблюдал бы за ним и старался бы предотвратить более вредоносное влияние. На эту роль выбрали Наталию Червинскую. Пожилая дама не обратила бы на себя внимания Распутина. Кроме того, она была знакома с Вырубовой и супругой военного министра Сухомлинова и могла служить источником ценной информации. Распутин прозвал ее «воблой»22.

Распутин вернулся в Петроград 10 октября. На следующий день он обедал у Андроникова вместе с «тройкой»23. Белецкий впоследствии вспоминал, как все, включая Червинскую, были поражены произошедшей с ним переменой: в Распутине появился невероятный апломб и страшная самоуверенность. Он сразу же сказал, что недоволен тем, что перестановки произошли без его участия – в основном он обращался к Андроникову. Затем он повернулся к Хвостову и напомнил ему об их встрече в Нижнем Новгороде в 1911 году. Распутин приехал в Нижний с Георгием Сазоновым с поручением от императора. Они должны были встретиться с губернатором Хвостовым и оценить, способен ли он заменить недавно убитого министра внутренних дел Столыпина. Рассказы о том, что сообщил Распутин Николаю, разнятся. Хвостов утверждал, что его люди перехватили его телеграмму Вырубовой для царя: «Милость Божия с ним». Но из этого плана ничего не вышло. На этой же встрече, по словам Белецкого, Распутин весьма резко отозвался о Хвостове, о том, как он приехал в Нижний с тремя рублями в кармане, а губернатор принял его бесцеремонно и даже почти не накормил24.

«Тройка» объяснила Распутину, что они будут защищать его всеми силами и поддерживать перед царем, зная, что он – верноподданный и Божий человек, желающий блага царской семье и Отечеству. Они будут регулярно давать ему деньги и обязательно проследят, чтобы на пост обер-прокурора Синода был избран человек по его желанию. Общаться с ними можно будет через Андроникова, и он будет передавать слова Распутина всем остальным25.

Воодушевленный пышными комплиментами Андроникова и общей покорностью, а также тем, что Хвостов на иконе поклялся защищать его, Распутин уступил и забыл обо всех своих обидах и недовольстве. Глобачев замечал, что Распутин не умел оценивать людей. Для него существовали только две категории – «наши» и «не наши», друзья и враги. (Такой же была и Александра.) Чтобы стать «нашим», нужна была рекомендация кого-то из друзей Распутина. Со временем численность «наших» значительно увеличилась. В этот круг входили чиновники, банкиры, финансисты, авантюристы, светские дамы, проститутки и священники. Почти все обращались к Распутину с личными просьбами. Хотя внешне эти люди казались его друзьями, многие поносили его за спиной26. Двое таких «друзей» пытались убить его, а третьему это удалось.

Все пошло плохо с самого начала. Распутин отказался играть по предложенным правилам. Он не собирался обращаться к Андроникову, а обращался непосредственно к Хвостову и Белецкому, отправлял прошения в их канцелярии и даже их женам. Белецкий увеличил выплаты Распутину, не сообщив об этом Андроникову. Он просил Андроникова и Червинскую, чтобы они отговорили Распутина от отправки просителей прямо в министерство, но это помогло лишь на короткое время27. Белецкий приказал Глобачеву усилить наблюдение за Распутиным и ежедневно присылать ему донесения агентов. Слежка велась двумя способами, внешним и внутренним. Агенты пристально следили за всеми перемещениями Распутина. Кроме того, агентами полиции были телохранители и слуги. Они фиксировали все действия Распутина и записывали, с кем он встречался28. За Распутиным одновременно следили пять или шесть агентов: два «телохранителя» и два-три на улице у дома. Охранка выделила Распутину автомобиль с шофером (Яков Григорьев) для поездок в Царское Село и прогулок по столице29. Агенты часто стояли на лестнице жилого дома, а один находился возле двери или, когда Распутин позволял, прямо в квартире. Впрочем, и эта система вскоре рухнула, поскольку Распутин стал более подозрительным. Он решил, что эти люди не охраняют его, а шпионят за ним. В целом слежкой, охраной и сбором информации о Распутине и о сотнях тех, с кем он встречался, было занято около пяти тысяч агентов полиции. Даже швейцар дома и его жена находились на жалованье охранки.