Девушка вытянула из рук кавалера сигарету, сделала две глубокие затяжки и, выпустив дым через тонкие чувствительные ноздри, сдержанно заметила:

— Наверняка у него должны быть при себе какие-то деньги, не пропадать же добру, все равно менты до исподнего все вытрясут.

Парень нагнулся, перевернул Ковыля на спину, мельком глянул на его застывшее лицо и сунул руку в карман замшевой куртки.

— Ага, есть! — вытащил он небольшой бумажный пакетик.

Бережно развернул. Бриллианты замерцали в дрогнувшей руке, они напоминали нетающие льдинки. Дивное зрелище, однако ж.

— Заверни, — распорядилась девица, — еще рассыплешь!

Парень послушно сложил бумагу вчетверо и спрятал в карман.

— Кажется, все. Ладно, пойдем, пока никто не объявился.

Девушка бросила букет гвоздик на неподвижную грудь Ковыля и, подхватив кавалера под руку, заторопилась в сторону.

Глава 5

Куликов ехал всю ночь, за это время его остановили только однажды, почти у самого выезда из города. Круглолицый старшина с безразличным видом посмотрел его права, видно, выполняя инструкции, спросил фамилию и так же равнодушно вернул, пожелав счастливого пути.

В одном месте он остановился надолго. Плотно пообедал, взял пару бутылок воды и даже немного подремал на разложенном кресле. До запланированной встречи оставалось несколько минут.

В назначенное время в пятнадцати метрах от него остановился «БМВ», и из задней дверцы вышел темноволосый мужчина лет тридцати. Этого парня Стась Куликов знал — звали его Ёрш, при Груше он выполнял роль телохранителя. И, как ему было известно, тот одинаково хорошо стрелял с обеих рук. Вот и сейчас под курткой у него топорщилось не менее двух стволов.

— Тебе от Володи Груши привет, — доброжелательно произнес он.

— Он в машине?

— Нет. Ему появляться не резон, он будет ждать тебя на месте и обменяет твои камешки, как и договорились.

— Хорошо.

— Тут еще вот что, тебя один господин в машине дожидается. Хотел переговорить с тобой наедине.

— Кто такой? — насторожился Стась Куликов.

Парень добродушно пожал плечами:

— Понятия не имею. Знаю только, что он вышел на Володю Грушу. Я лишь выполняю его распоряжение.

— Хорошо, выхожу, — прогнал Куликов от себя последние сомнения. Если бы его хотели убрать, то сделали бы это немедленно, лучшего места не придумаешь. Но у Груши очень хорошая репутация, вряд ли он захочет ввязываться в сомнительные дела.

Как бы невзначай Стась притронулся к поясу, где у него была запрятана волына. Ерш заметил этот жест, но виду не подал и, демонстративно повернувшись к нему спиной, затопал к темно-синему «БМВ».

— Я останусь снаружи, вы должны поговорить с ним наедине. — И, поймав недоуменный взгляд Куликова, сдержанно добавил: — Так хотел Володя Груша.

Почти церемониально распахнул перед Куликовым заднюю дверцу, и Стась, пригнув голову, влез в салон.

На широком заднем сиденье располагался крупный мужчина. Правильные черты лица выглядели слегка оплывшими, но породу не скроешь — она выпирала из него. При взгляде на него у Стася возникло ощущение, что он уже знаком с ним.

— Мы не встречались раньше?

В ответ мужчина протянул широкую крепкую ладонь и сдержанно представился:

— Меня зовут Илья Семенович… Крачковский.

— Понятно, почему мне показалось знакомым ваше лицо, — глухо проговорил Стась. — Она никогда не рассказывала мне про вас.

— Я ее не осуждаю за это. С ее матерью мы расстались давно.

— Ольга очень похожа на вас… была. Вы хотите узнать, как погибла ваша дочь? Я был с ней в тот момент, это произошло утром, когда она…

Илья Семенович отрицательно покачал головой:

— Не надо… как-нибудь в следующий раз. Важно, не как погибла, а кто это сделал. — Он немного помолчал, а потом продолжил: — Я знаю, что вы любили Ольгу и по-своему старались ее опекать. Я вам благодарен за это… Получилось так, что я был для нее плохим отцом, слишком рано мы расстались, а наверстать упущенное мне не удалось. Во многом я сам виноват, за что наказан. Вы знаете, кто ее убил?

— Да… Этот человек охотился за мной.

— Кроме Ольги, он убил вашего друга, Сергея Ковылева.

— Не может быть, я с ним расстался вчера вечером, — похолодело внутри у Куликова. А ведь ему казалось, что со смертью Ольги у него атрофировались все чувства.

— Его зарезали через полчаса после того, как вы уехали.

Кулик с силой распахнул дверцу:

— Я убью его!

— Стойте, — придержал Крачковский за плечо Кулика, — вам не следует показываться! Если вас не обнаружит милиция, то достанут воры. — Он посмотрел на часы. — Хочу вам сказать, что Носорога уже четыре минуты, как нет в живых. Это вам от меня подарок за то, что вы до самого конца были с Ольгой. Теперь у вас на одну проблему стало меньше.

— Кто вы? И какое отношение имеете к Володе Груше?

Губы Ильи Семеновича растянулись в невеселой улыбке:

— Если я вам скажу правду, вы все равно не поверите. Пускай лучше это останется тайной. Скажем так, с Володей меня связывают некоторые дела. А теперь прощайте, через три часа мой самолет улетает в Лондон.

Куликов пожал протянутую руку и вышел из машины. Молча, очень привычно, за руль иномарки уселся Ёрш. Пятнадцать секунд — и «БМВ» вне пределов видимости.

Стась Куликов побрел к своей «четверке».

Когда он уже собрался отъезжать, его внимание привлекла группа монахов из пяти человек. Они смиренно стояли с ящичками в руках и терпеливо ожидали пожертвований. Приобщиться к святому делу решил и Стась Куликов. Выудив из кармана остатки мелких купюр, он сунул их в руку седобородому старцу с длинными спутанными космами, неприбранно торчащими из-под шапочки.

— Помолись за меня, — неожиданно для себя произнес Куликов.

Старик привычно и без эмоций пообещал, подняв на прохожего чистые, почти юношеские глаза. На мгновение их взгляды встретились, и лик старца омрачился едва заметной печалью.

— В монастырь тебе к нам надо, мил человек, — произнес старик мягким обволакивающим голосом. — К отцу Серафиму, он у нас святой. Любую душевную болезнь снимет.

— С чего ты взял? — насторожился Кулик.

— Глаз у тебя дурной, — бесхитростно, словно пятилетний ребенок, отвечал старик. — Очиститься тебе надо. Если этого не сделаешь, сам пропадешь и еще многих за собой потянешь.

По коже Кулика пробежал холод — вот и не верь после этого тому, что существуют пророчества. Старик сказал так, словно всю жизнь рядом протопал.

— Вот как монахи говорят, чтобы копейку у обыкновенных мирян выцыганить, — отшутился Стась Куликов, пытаясь за робкой улыбкой спрятать суеверный ужас.