«Страсть к сочинениям пробудилась у Гоголя очень рано и чуть ли не с первых дней поступления в гимназию». (Вересаев, 1990, т. 3, с. 359.)

«Причина той веселости, которую заметили в первых сочинениях моих, показавшихся в печати, заключалась в некоторой душевной потребности. На меня находили припадки тоски, мне самому необъяснимой, которая происходила, может быть, от моего болезненного состояния. Чтобы развлекать себя самого, я придумывал себе все смешное, что только мог выдумать. Выдумывал целиком смешные лица и характеры, поставляя их мысленно в самые смешные положения, вовсе не заботясь о том, зачем это, для чего и кому от этого выйдет какая польза». (Гоголь, 1901, т. 8, с 24.)

«Когда Гоголь начинал писать, то предварительно делался задумчив и крайне молчалив. Подолгу, молча, ходил он по комнате, и когда с ним заговаривали, то просил замолчать и не мешать ему. Затем он залезал в свою дырку: так он называл одну из трех комнат квартиры, в которой жил с Золотаревым, отличавшуюся весьма скромными размерами, где и проводил в работе почти безвыходно несколько дней». (Вересаев, 1990, т. 4, с. 30–31.)

«…Во мне заключилось собрание всех возможных гадостей, каждой понемногу, и притом в таком множестве, в каком я еще не встречал доселе ни в одном человеке… я стал наделять своих героев, сверх их собственных гадостей, моею собственною дрянью». (Го-голь, 1901, т. 7, с. 86–87.)

«О болезни или о лечении моем вовсе не думаю. Болезнь моя так мне была доселе нужна, как рассмотрю поглубже все время страдания моего, что не достает духа просить Бога о выздоровлении. Молю только его о том, да ниспошлет несколько свежих минут и надлежащих душевных расположений, нужных для изложения на бумагу всего того, что приуготовляла во мне болезнь страданьями и многими искушеньями и сокрушеньями всех родов…» (Вересаев, 1990, т. 4, с. 220.)

«Уже и теперь мой слабый ум видит пользу великую от всех недугов: мысли от них в итоге зреют, и то, что, по-видимому, замедляет, то служит только к ускорению дела. Я острю перо». (Там же, с. 260–261.)

«…Он сам в глубокой своей интроспекции заявляет, что болезнь играла огромную роль в его творчестве… Конечно, не меланхолия делала Гоголя Гоголем, хотя нет никаких сомнений, что болезнь положила свою печать на творчество писателя и прежде всего внешне отразилась в тех сравнительно многочисленных сценах ненормальных действий и состояний, в которых так нередко находятся его персонажи. Душевная болезнь, опьянение, не то сон, не то действительность, бредовое состояние, всему этому Гоголь уделил место в своих произведениях… Тяжелую душевную болезнь или родственные состояния описывает он в “Страшной мести”, в “Портрете”, в “Невском проспекте”, в “Носе”, в “Записках сумасшедшего”, в “Вие”, в “Шинели” и т. д.». (Ермаков И,Д., вып. XIV, с. 8–9.)

«Гоголь не хотел быть тем, кем он был. Он страдал от своего таланта, от своего назначения, которое было ему предуказано свыше — тем, кто распределяет человеческие способности и силы. Он хотел изменить направление и характер своего писательства, он пытался создать нечто положительное и назидательное, облечь плотью и кровью человечность прекрасную и нарисовать ее так же ярко и выпукло, как выходили у него явления дурные. Но именно это и не давалось ему». (Айхенвальд, 1998, т. 1, с. 74–75.)

«Поневоле нам приходится гениальность Н.В. Гоголя объяснить болезнью, так как только болезнь может нам объяснить такое резкое уклонение, такое существенное отличие». (Чиж, 2001, с. 18.)

«Интересна половая загадка Гоголя… Он, бесспорно, “не знал женщины”, т. е. у него не было физиологического аппетита к ней. Что же было? Поразительна яркость кисти везде, где он говорит о покойниках. “Красавица (колдунья) в гробу” — как сейчас видишь. “Мертвецы, поднимающиеся из могил”, — которых видят Бурульбаш с Катериною, проезжая на лодке мимо кладбища, — поразительны. Тоже — утопленница Ганна. Везде покойнику него живет удвоенною жизнью, покойник — нигде не “мертв”, тогда как живые люди удивительно мертвы. Это — куклы, схемы, аллегории пороков. Напротив, покойники — и Ганна, и колдунья — прекрасны и индивидуально интересны… Поразительно, что ведь ни одного мужского покойника он не описал, точно мужчины не умирают. Но они, конечно, умирают, а только Гоголь нисколько ими не интересовался. Он вывел целый пансион покойниц, — и не старух (ни одной), а все молоденьких и хорошеньких». (Розанов, 1990, с. 262.)

«Со всех сторон его клянут, / И, только труп его увидя, / Как много сделал он, поймут, / И как любил он — ненавидя!» (Некрасов. «В день смерти Гоголя».)

Н.В. Гоголь практически (за исключением, пожалуй, К.Н. Батюшкова — см.) открывает ряд гениальных русских писателей, страдавших тяжелыми психическими расстройствами. Можно спорить о конкретном диагнозе, но более вероятна все-таки шизофрения, так как к концу жизни Гоголь распался и как личность, и как талант. Но имеет ли точный диагноз столь уж решающее значение? Более важен факт влияния психической болезни на содержание творчества и сам творческий процесс. Русский психиатр В.Ф. Чиж писал: «Если бы душевная болезнь Гоголя не влияла на его творчество, не отразилась бы на его художественной деятельности, психиатрическое изучение биографии Гоголя имело бы мало значения». Приведенный патографиче-ский материал позволяет утверждать, что подобное влияние имело место и в громадной степени сделало Гоголя тем самым писателем, которого и знает весь мир.

ГОЙЯ (Goya), (Гойя-и-Лусиентес) ФРАНСИСКО ХОСЕ де (1746–1828), испанский живописец и рисовальщик. Его искусство отличалось смелым новаторством, страстной эмоциональностью, социально направленным гротеском.

«Мне снился мучительный, Гойя, художник чудовищных грез, —

Большая насмешка над жизнью, над царством могилы вопрос.» К.Д. Бальмонт. «Аккорды»

Наследственность

«…Новейшие исторические данные… указывают на очевидную генетическую склонность в его семье к возникновению психоза. Так, дед Гойи по линии матери страдал шизофренией, и ранние расследования показывают, что две сестры матери Гойи ходили на прием в сарагосскую больницу в отделение для душевнобольных». (Ноймайр, 1997а, с. 234.)

Общая характеристика личности

«Уже с 15-летнего возраста ушные заболевания. Физически сильный, как медведь, часто впутывался в драки и распри. В 1765 г. получил опасную для жизни ножевую рану в спину… В 1781 г. публичная ссора с церковной администрацией. Гойя сначала пришел в состояние чрезмерного возбуждения и раздражения, а затем последовала тяжелая депрессия. Болезненное состояние продолжалось несколько лет и парализовало творческую силу