занимаюсь делом! – возразила Сяо-хун. – Мне только что дала поручение вторая госпожа Фын-цзе.

С этими словами она показала девушкам кошелек, и те перестали придираться к ней. Сяо-хун отправилась дальше. Только Цин-вэнь усмехнулась ей вслед и проворчала:

– Прямо чудеса! Взобралась на высокую ветку и нас перестала слушаться! Дали ей пустяковое поручение и даже имени, наверное, не спросили, а она уже возгордилась! Ну ничего, тебе еще придется за это поплатиться! Если б ты была достаточно умной, чтобы суметь вообще уйти из этого сада и прочно устроиться на высокой ветке, тогда бы еще куда ни шло!

Она повернулась и зашагала прочь. Сяо-хун слышала ее слова, но не захотела ввязываться в спор, подавила свой гнев и побежала искать Фын-цзе. Дойдя до «деревушки Благоухающего риса», она убедилась, что Фын-цзе действительно там: она сидела в комнате и беседовала с Ли Вань.

Сяо-хун приблизилась к Фын-цзе и доложила:

– Сестра Пин-эр велела передать, что после вашего ухода она вручила деньги жене Чжан Цая. – С этими словами Сяо-хун передала Фын-цзе кошелек. – Потом сестра Пин-эр говорила, что приходил Ван-эр; он хотел узнать, куда вы собираетесь его посылать, и она сама послала его в соответствии с вашим желанием.

– Откуда ей стало известно мое желание? – с улыбкой спросила Фын-цзе.

– Сестра Пин-эр также наказала ему передать, – продолжала Сяо-хун: – «Наша госпожа справляется о здоровье здешней госпожи. Второго господина дома еще нет, он опоздает на два дня, но просит вторую госпожу не беспокоиться. Как только пятая госпожа немного поправится, наша госпожа вместе с нею навестит здешнюю госпожу. Недавно пятая госпожа прислала служанку сообщить, что получила письмо от дядиной супруги – жены брата ее матушки, в котором та велит передать вам поклон и просит у здешней госпожи несколько пилюль «бессмертия». Если у нее есть эти пилюли, пусть пришлет несколько штук нашей госпоже, завтра наши люди уезжают и по пути отвезут их супруге дядюшки пятой госпожи».

Не успела Сяо-хун договорить до конца, как Ли Вань расхохоталась и воскликнула:

– Ой-ой-ой! Ничего не поняла. Сколько здесь «господ» и «госпож»!

– Не приходится удивляться, что ты ничего не поняла, – улыбнулась Фын-цзе. – Ведь речь идет сразу о четырех или пяти семьях.

Затем она обратилась к Сяо-хун и продолжала:

– Милая девочка, спасибо тебе, что ты так точно выполнила мое поручение, не то что другие служанки, которые только и умеют зудеть, как комары. Ты знаешь, сестрица, – обратилась она к Ли Вань, – я боюсь давать поручения кому-либо, кроме нескольких своих доверенных служанок. Скажешь им слово, они еще от себя добавят десять, будут мямлить, пережевывать без конца. Да еще важный вид на себя напускают! Ты не представляешь, как они иногда меня раздражают! И моя Пин-эр тоже раньше была такая же. Однажды я говорю ей: неужели ты думаешь, что если будешь жужжать мне на ухо, как комар, то станешь от этого лучше? Сказала я ей так несколько раз, и она понемногу исправилась.

– Значит, по-твоему, было бы лучше, если бы все твои служанки были такими колючими, как ты сама? – засмеялась Ли Вань.

– Эта девочка мне понравилась, – продолжала Фын-цзе, пропуская мимо ушей замечание Ли Вань. – Правда, поручения я ей дала небольшие, но и их достаточно, чтобы убедиться, что девочка бойка на язык и не говорит лишнего.

Обратившись к Сяо-хун, она сказала:

– Я заберу тебя к себе и сделаю своей приемной дочерью. Если ты будешь служить у меня, можешь надеяться на хорошее будущее.

Сяо-хун улыбнулась смущенной улыбкой.

– Ты чему смеешься? – удивилась Фын-цзе. – Может быть, думаешь о том, что я еще слишком молода, всего на несколько лет старше тебя, и не смогу быть твоей матерью? Ты заблуждаешься! Лучше разузнай, сколько людей постарше тебя возрастом сочло бы за счастье называть меня матерью, но только я на них внимания не обращаю. Тебе же я делаю исключение.

– Я смеюсь вовсе не потому, – с улыбкой отвечала Сяо-хун. – Мне смешно, что вы запутались в родственных отношениях: ведь моя родная мать считается вашей приемной дочерью, а теперь вы хотите сделать дочерью и меня.

– А кто твоя мать? – поинтересовалась Фын-цзе.

– Разве ты не знаешь? – удивленно воскликнула Ли Вань, вмешавшись в разговор. – Ведь она дочь Линь Чжи-сяо.

– Ах! Так это его дочь! – изумилась Фын-цзе и добавила: – Линь Чжи-сяо и его жена достойная пара: у них слова лишнего не вытянешь, хоть шилом коли! Он глух, как небо, а она нема, как земля. И как это им удалось вырастить такую умную дочь! Сколько же тебе лет?

– Семнадцать, – ответила Сяо-хун.

– Как тебя зовут?

– Прежде меня звали Хун-юй, но поскольку слог «юй» входит в состав имени второго господина Бао-юя, мне переменили имя на Сяо-хун, – объяснила девушка.

Фын-цзе нахмурила брови и сказала:

– Как мне надоели такие имена! Все думают, что такое имя, как «юй» – «яшма», приносит счастье. Куда ни сунешься, всюду наткнешься на «юй»!

Обратившись к Ли Вань, она продолжала:

– Тебе ведь неизвестно, сестра, что я говорила ее матери: «У жены Лай Да дел всегда много, да она и не знает, кто какие должности во дворце занимает, так что ты уж как-нибудь подыщи для меня пару девочек-служанок». Она пообещала мне, но так и не выполнила своего обещания. Мало того, она даже свою дочь постаралась устроить в другое место. Неужели она думает, что служанкам у меня плохо живется?

– Ты чересчур подозрительна, – усмехнулась Ли Вань. – Ведь девочку устроили в сад еще до того, как ты сказала ее матери, что тебе нужны служанки! Зачем же ты на нее сердишься?

– В таком случае придется завтра поговорить с Бао-юем, чтобы он отдал эту девочку мне, а ему подыщем другую, – улыбаясь, заключила Фын-цзе и спросила Сяо-хун: – Ты согласна перейти ко мне?

– Мое мнение не имеет никакого значения, – с улыбкой отвечала Сяо-хун, – но я сочту для себя счастьем прислуживать вам, так как смогу научиться, как себя вести, как обращаться со старшими и младшими, и приобрету опыт в хозяйственных делах.

Едва она произнесла это, как на пороге появилась служанка госпожи Ван и сообщила Фын-цзе, что ее зовут. Фын-цзе попрощалась с Ли Вань и ушла, а Сяо-хун вернулась во «двор Наслаждения розами», но об этом речь пойдет дальше.

Сейчас вернемся к Линь Дай-юй. Она почти всю ночь не могла уснуть и на следующий день встала поздно. Узнав, что сестры давно уже в саду провожают Духа цветов, она поспешила, так как опасалась, что над нею будут смеяться, будто она слишком ленива и не смогла прийти