— Министр, это выходит за всякие рамки! — гневно прошипела Макгонагалл. — Это безобразие! Как вы можете обвинять мальчика в чём-то подобном? Он ни разу не отлучался из Хогвартса и не мог совершить ничего из перечисленного!

— Я не позволю, чтобы на моих студентов возводили поклеп! — вступилась за Ричарда профессор Спраут. Она гневно уперла руки в бока и со злостью смотрела на министра.

Фадж под таким напором невольно отступил на шаг назад и покосился на авроров. Почувствовав за собой поддержку правоохранительных органов, он осмелел.

— Лорд Гросвенор сам не передавал зачарованных предметов маглам, — поправился министр, — но по его поручению маглы забирали заколдованные предметы.

Ричард с откровенным сарказмом спросил:

— Что, маглы прямо так приходили к волшебникам и говорили: «Нас прислал граф Гросвенор», после чего забирали заколдованные предметы?!

— О, нет! — победоносно ухмыльнулся Фадж. — Вы, юноша, придумали более изощренную схему. Заколдованные предметы хранятся в ангаре, а ночью, когда ни одного волшебника не остаётся в мастерской, туда приходят маглы и забирают артефакты!

— То есть, господин министр, — голос Ричарда был отравлен тонной сарказма, — вы прямо так заявляете мне, что вам известно о случаях массового хищения артефактов в моей мастерской, но при этом приходите и обвиняете Лорда в несуразном преступлении? Это вместо того, чтобы расследовать кражу?! А вы смельчак! Поставить волшебников Великобритании на грань жизни и смерти ради того, чтобы сокрыть собственную некомпетентность… Смело. Смело, но глупо.

— Это угроза?! — задохнулся от возмущения министр.

— Констатация факта, — Ричи кивнул в сторону чернокожего аврора. — Вот этот джентльмен, как мне кажется, сразу осознал, насколько большой глупостью является обвинение в чём-либо несуразном представителя королевской семьи. Сэр, не поделитесь с господином министром последствиями подобного решения?

— Война с маглами, — сухо ответил чернокожий аврор. — Королева не простит волшебников, если с членом её семьи что-то произойдет. И это точно станет нарушением статута секретности, причем в мировом масштабе.

В кабинете повисла гробовая тишина. Стали слышны шорохи и посвистывания, которые издавали стекляшки и приборы.

— К-хм… — тихое покашливание Дамблдора привлекло к себе всеобщее внимание. — Корнелиус, полагаю, у вас нет весомых улик, чтобы обвинять моего студента в преступлении.

— Есть, — возразил Фадж.

Министр достал из внутреннего кармана свернутый лист пергамента и развернул его.

— Вот тут добропорядочный волшебник описал всю схему преступления, — сказал он.

Дамблдор вышел из-за стола и шагнул вперёд. Он взял у Фаджа пергамент и внимательно пробежался по тексту. Затем поднял глаза, улыбаясь.

— Что ж, не вижу никакого преступления, в котором можно было бы обвинить моего студента, — просто сказал он.

— Как же? — разразился негодованием министр. — Там всё написано!

Дамблдор слегка качнул головой и с отеческой улыбкой посмотрел на министра.

— Тут написано, — спокойно сказал он, — что маглы тайно по ночам забирают из ангара мастерской мистера Гросвенора зачарованные предметы. Это единственный факт, и тот косвенный, Корнелиус. Всё остальное — досужие домыслы, ничем неподтвержденные, кроме голословных обвинений. Как председатель Визенгамота, я вам скажу, что этой грамотой можно в крайнем случае подтереться. Этот документ никак не может выступать основанием для обвинений юноши в преступлении. А вот Лорд Гросвенор вправе подать в суд за клевету на автора сего опуса, — помахал директор пергаментом перед глазами министра.

Вдруг выражение лица министра изменилось: он понял. Отступив на шаг назад, он пробормотал:

— Что… Я не… Но мне сказали…

— Вас ввели в заблуждение, Корнелиус, — произнёс Дамблдор.

Ричард с прищуром посмотрел на министра через щёлки век, словно через оптический прицел снайперского бластера на врага в виртуальной игре-групповом шутере. Он был обеспокоен, взволнован, напуган, но скрывал эти чувства под маской холодного равнодушия. Но основной эмоцией преобладала злость. Даже ярость, холодная, как арктический лёд, которая прорвалась наружу.

Фадж заметил взгляд юного лорда, и ему стало страшно. Сердце министра пропустило удар. Он видел перед собой маленького мальчика, но всеми фибрами души чувствовал, словно его заперли в клетке с голодным драконом, жаждущим сочной плоти пожилого волшебника. Фадж смотрел на Ричарда со смешанным выражением ужаса и бравады.

— Кингсли! — громко воскликнул он. — Мы уходим.

— Да, сэр, — с облегчением отозвался темнокожий аврор.

Министр подошел к камину и бросил туда горсть дымолетного пороха.

— Министерство магии, — произнес он, после чего обернулся.

За спиной министра в камине загорелось зелёное пламя.

— Я этого так не оставлю! — со злостью заявил Фадж, после чего резко развернулся и прыгнул в огонь.

Вслед за министром кабинет через камин покинули авроры.

Помона Спраут с облегчением вздохнула и расслабилась.

Профессор Макгонагалл перестала напоминать натянутую струну, но при этом на её лице оставалось строгое и недовольное выражение.

Директор Дамблдор отеческим тоном обратился к деканам:

— Помона, Минерва, вы идите. За мистера Гросвенора не беспокойтесь, у меня в кабинете ему ничего не грозит.

— Хорошо, Альбус, — ответила Макгонагалл, после этого направившись на выход.

Профессор Спраут подошла к Ричарду и потрепала его по макушке.

— Все замечательно, мой хороший, — тепло улыбнулась она. — Как поговоришь с директором, отправляйся в общежитии и отдыхай. Если плохо себя чувствуешь, сходи в больничное крыло.

— Спасибо, декан Спраут, — искренне поблагодарил Ричард.

Вскоре директор и юный пуффендуец остались в кабинете вдвоём, если не считать феникса и множества живых портретов.

— Ты ничего не хочешь мне сказать, мой мальчик? — добродушным тоном поинтересовался Дамблдор.

Ричард невольно провёл тыльной стороной ладони по подбородку. Он внимательно разглядывал директора, отмечая мелочи, вроде белых звёзд на лиловой мантии, словно у чародея-звездочета из сказки, колокольчиков в бороде и острых глаз, скрытых за очками-половинками.

— Роскошная борода, директор Дамблдор, — нарушил молчание мальчик. — Должно быть, сложно за такой ухаживать?

— Непросто, — уголки губ Дамблдора поползли вверх. — Но волшебство творит чудеса. Всего пара пассов палочкой поутру — и борода выглядит великолепно.

«Всё будто по заключению психиатра-криминалиста, — отметил про себя Ричард. — Одежда, поведение, перехват инициативы в разговоре с министром. И я один на один с этим психом. Ну и дела… Только от