pecuniis ecclesiarum abstulimus et degradavimus et ad poenitentiam coegimus». Из начала постановления – именно из слов «церковные имущества, присвоенные (нами) незаконным образом, мы определили возвратить церквам» – следует, что имущества эти были секуляризованы государством ранее этого собора, но Рот с этим не согласен. Он ставит приведенную нами фразу в непосредственную связь со следующими за ней словами того же постановления: «ложных пресвитеров, прелюбодеев или блудников, диаконов и клириков мы сняли и низложили и принудили к покаянию и под «fraudatae pecuniae ecclesiarum» разумеет церковные имущества, вверенные именно этим, недостойным своего звания, духовным лицам. Но такое сочетание Рота не выдерживает критики: тогда лишним было бы слово «reddidimus» – «восстановили и возвратили». Это выражение «restituimus et reddidimus» указывает на то, что уже с самого начала царствования сыновей Карла Мартелла началось возвращение церковных имуществ церквам. Рот же самым простым объяснением этого выражения считает то свое мнение, что здесь два слова употреблены для обозначения одного и того же понятия. Он основывается на том, что уже в следующем году появляется новое соборное постановление о возвращении церквам их имуществ, поэтому, говорит Рот, и «reddidimus» первого собора не может быть понимаемо в смысле «возвращение имущества церквам». Но невозможно, с одной стороны, чтобы одно и то же понятие выражалось в двух разных формах, а с другой – Карломан в постановлении первого собора, говоря «reddidimus» – на чем Рот и основывает свое мнение, – говорит антиципацию, другими словами, говорит пролептически (так называют эту форму выражения грамматически); свое намерение Карломан считает уже делом совершившимся. Что это могло быть так – доказал фактами Oelsner.33 Он указывает на аналогичное постановление относительно одного монастыря, где за выражением «reddidimus» следует прибавка, что уже отправлены послы для приведения этого постановления в исполнение.

Итак, Рот на основании постановлений собора 742 года отрицает существование секуляризации церковного имущества до этого собора, говоря, что Карл Мартелл ставит только falsos presbyteros, подобных тем, с которыми в Германии вел борьбу блаженный Августин. Но объяснение Рота не выдерживает критики, и потому предпочтение на основании того же постановления собора в 742 году должно быть отдано мнению старинному, к которому из новейших ученых примыкает и Вайтц.

2. Capitulurium Listinense (в Эстинне, а. 743) говорит подробно о церковных имуществах. § 2: «Statuimus quoque cum consilio servorum Dei et poluli christiani, propter imminentia bella et persecutiones ceterarum gentium quae in circuitu nostro sunt, ut sub precario et censu aliquam partem ec-clesialis pecuniae in adiutorium exercitus nostri cum indulgentia Dei aliqu-anto tempore retineamus, ea conditione, ut annis singulis de una quaque casata[115] solidus, id est duodecim denarii, ad ecclesiam vel monasterium reddatur; eo modo, ut, si moriatur ille, cui pecunia commodata fuit, ecclesia cum propria pecunia revestita sit. Et iterum, si nécessitas cogat ut princeps iubeat, precarium renovetur et rescribatur novum. Et omnino observetur, ut ecclesiae vel monasteria pecuniam et paupertatem non patiantur, quorum pecunia in precario praestita sit; sed it paupertas cogat, ecclesiae et domui Dei reddatur integra possessio».

Сущность постановления такова: «По совету рабов Божьих и народа христианского мы, вследствие опасностей, угрожающих государству, постановили, чтобы некоторая часть церковных имуществ, для пособия нашему войску, с разрешения Бога, еще на некоторое время была удержана за нами (королем) sub precario et sub censu с тем условием, чтобы каждый участок ежегодно вносил в пользу своей церкви или своего монастыря один золотой солид (12 денариев); причем если умрет тот, кому поручено церковное имущество, то последнее должно быть возвращено церкви, и только в случае крайней необходимости оно, по велению короля, может быть удержано за светскими лицами».

В этом соборном постановлении, относящемся ко времени сыновей Карла Мартелла, Павел Рот видит секуляризацию церковных имуществ. По мнению же других исследователей, постановления второго собора (743) указывают на то, что часть церковных имуществ была раньше предоставлена светским лицам. В этом случае вся суть спора основывается на объяснении слова «retineamus». Рот старается придать глаголу «retinëre» в этом месте значение глагола «tenëre». Правда, «retinëre» – «часто» не значит «всегда». Рот признает это и сам? и, например, в выражении «присвоить и удержать» он не считает «retinëre» равным «tenëre». Объяснение Рота тогда только сделалось бы достоверным, когда бы он доказывал, что в данном случае «retinere = subtradere», встречающемуся в позднейших актах.

Что retinëre в нашем месте не равно tenëre, это видно из письма папы Захария 34 от 745 года к Бонифацию: «Если ты и не добился возвращения (reddeditum) всех церковных имуществ церквам, благодари Бога и за то, что им, то есть церквам, предоставлены оброки (census)». Таким образом, мнение Рота при разборе постановлений собора 743 года оказывается несправедливым.

Из других источников Рот ссылается на капитулярий 744 года и 755 года – Пипина. Рот говорит, что если бы взгляд Вайтца был справедлив, то во втором капитулярии (755) вместо demittebatis читалось бы reddiditus, а в первом (744) вместо sabtraditis читалось бы sabtractis. Но чтения sabtractis ни в одном экземпляре этого памятника нет. Таким образом, это возражение Рота рушится само собой.

В общих рассуждениях Рот ссылается, между прочим, на грамоту папы Захария к франкам после собора 745 года, называя ее благодарственной. Но нужно заметить, что в этой грамоте нет особой благодарности к франкам за возвращение церкви ее имущества. Грамота Захария по основному содержанию не благодарственная, а скорее увещательная: Захарий в ней просит франков, чтобы они помогали Бонифацию в его миссионерской деятельности в Германии. Кроме этой грамоты тем же папой была послана особая грамота и франкским майордомам; в ней он благодарил их за устроение церкви. Это также говорит не в пользу мнения Рота. Было бы гораздо ближе к истине, если бы Рот доказал, что в постановлениях всех соборов речь идет только о смещении лживых пресвитеров и прелюбодеев с церковных земель. Но и это было бы только возможным объяснением этих постановлений, а не самым объяснением. Такую возможность объяснения Рот допускал сначала и сам, и только увлечение спором развило его мнение до той крайности, к какой он приходит в своих выводах. Таким образом, Рот, великий ученый новейшего времени, несмотря на всю глубину и широту своего ума, в этом случае допустил искажение факта. Нам уже известно, что церковные имущества были отбираемы в пользу государства еще при Карле Мартелле и что при сыновьях его происходит уже реституция церковных имуществ. Но нельзя не признаться, что вместе с «restitutio» церковных имуществ при Карломане и Пипине дело идет и