но они убывали, и священник сумел подняться. Одержимый же, напротив, склонился перед ними, церковник едва сдержал торжествующий возглас.

— Молодец! — Голос воина прогремел посреди тишины.

— Носитель еще жив. — Коул скривил рот. — Значит, ритуал не закончен.

По спине Тризара пробежал холодок: как бы церковник ни относился к этому нечестивцу, он был прав.

— Что дальше? — Архасс поднял топор и сверлил взглядом неподвижное тело одержимого.

— Я не знаю, — пробормотал Тризар, его поглощал страх. — Ритуал описан… Этого должно было хватить…

— Это не младший Образ, которого пускают вперед с ручейком заимствованной силы! — Коул ударил тростью о каменный пол. — И даже не старший, которому дали Подобие и миссию! Демон здесь, стоит в этом мире обеими ногами!

— Но путь еще открыт, зачем ему… — Тризар прервался, с опаской взглянув на шевельнувшееся тело на полу.

— Потому что через него они получали силу! Думай, должно быть что-то еще! — призвал церковника Коул.

— Есть ритуалы и книги, которые хранят Старшие Братья… — священник судорожно пытался что-то вспомнить.

— Скорее! — прорычал воин: демон поднялся на локтях.

— Братья, что прячут от мира и стерегут… нечестивые реликвии Культа… — все быстрее говорил церковник. Их с одержимым разумы все еще были связаны, и Тризар увидел брешь в броне демона, последний кусочек мозаики встал на место. — Нужно что-то со следами нечисти, что угодно, любая мелочь.

— Этого добра тут хватает! Все провоняло! — Архасс глубоко вдохнул, поморщился и сплюнул. — Погань лигийская даже слуг от этого защитила, чтобы не сгнили раньше времени.

— Нет, — остановил легионера брат Второго Круга. Что-то не сходилось. — Любой другой. Но не тот же самый. — Тризар трясся: пробуждавшийся демон сдавливал его разум тисками.

— Подожди-ка. — Клыкастый обвел зал глазами, продолжая принюхиваться. В его руку со свистом прилетел темный меч Ганнона. — Держи!

Тризар осмотрел опаленное лезвие. Фигура перед ним уже поднялась на ноги. Когда меч оказался в груди одержимого, тот лишь опустил взгляд, не выказав никакой боли. Рана вспыхнула, и вместе с этим лицо несчастного в последний раз исказилось яростью. Все трое — Тризар, Архасс и Коул — качнулись на месте, мир как будто тряхнуло у них под ногами. Одержимый же демоном стал безмятежен, Тризар видел бронзовую дорогу, столп, что пробивал брешь в этом мире, по которому исчадью предстояло отправиться обратно в бездну. Но оно все еще стояло, балансируя на грани: дорога была не такой, как всегда, она поддерживала демона, глядя на мир вокруг его глазами.

— Ударь его! Изо всех сил, бей! Молк его раздери! — в отчаянии кричал церковник Архассу. Тот встряхнул руки и оскалился. Снова завыли ледяные ветра и волки. Облик «легионера» исказился: клыки выросли еще больше, черты лица заострились, зрачки налились яркой синевой, он стал выше и шире в плечах. Когда преобразившийся воин оказался лицом к лицу с демоном, тот склонил голову и внимательно взглянул на него изменившимися, ставшими бронзовыми, глазами.

— Дайсон? — В удивительно спокойном голосе, донесшемся из одержимого, слышались удивление и надежда.

Если эти слова и смутили Архасса, то точно не смогли задержать его атаку. Кулак воина с грохотом впечатался в бесстрастное лицо носителя, отбросив его до стены, отчего в ней остались трещины. Тризар почувствовал это движение, но то был уже не полет тела несчастного. Брат Второго Круга с облегчением ощутил, как демон проваливался обратно в Преисподнюю, прежде чем сам церковник упал в блаженное забытье.

***

— Почему ты расспрашивал церковника про ритуал? — с любопытством спросил воин, аккуратно укладывая тело Тризара на землю.

— Потому что хотел получить ответы, зачем же еще, — сварливо ответил Коул.

— Ты знал больше, чем он, по крайней мере, так казалось.

— Нет, я увидел, что делала Лига. Что-то додумал сам, пользуясь знаниями о мире. Но хранилища текстов Второго Круга — это одно из немногих мест, куда мы не можем попасть вот так. — Он щелкнул пальцами. — Но теперь я знаю больше. — Губы старика сложились в усмешку.

— А я думал, ты знаешь все, — хмыкнул Архасс, разведя руками.

— Потому и знаю, что собираю по крупице, — вздохнул Коул. — К слову, что значит Дайсон?

— Не имею понятия.

— Ладно… Как там наши помощники?

— Все трое лежат, но живы! — ухмыльнулся Архасс. Ганнон разлепил глаза от возгласа воина, тот осматривал лежащего церковника. — Смотри-ка, эти зашевелились. Проспали, пока жрец работал! — хохотнул «легионер».

— Удача. С ними проще разбираться по очереди, — бросил Коул.

Пытаясь унять звон в ушах, оставшийся после криков тех жутких черепов, которыми размахивал спутник Коула, юноша поднялся и побрел вперед, не разбирая дороги. Через пять шагов он натолкнулся на препятствие, что-то ударило его в грудь. Ганнон попытался сделать еще шаг, но словно уперся в каменную стену. Только после этого он опустил глаза и увидел руку Архасса, что преграждала ему дорогу.

— Забирай, пришлось позаимствовать, пока ты отдыхал, — сказал воин, протягивая юноше меч Виннара, с которого небрежно стерли свежую кровь. Ганнон принял оружие и стал рассеянно шарить другой рукой в поисках кинжала. Воин протянул ему и второй клинок со словами: — Молодец, одного и сам забрал.

— Помогло? — Ганнон пытался сфокусироваться на мече Виннара, но в глазах двоилось.

— Да, на этом клинке след демона, где ты с ним побывал, парень? — поинтересовался Архасс.

— Да, да. Им пронзили Образ на Аторе. — Ганнон отвечал будто во сне, но сознание понемногу прояснялось.

— Плоть Образа не должна была так сработать, — пробормотал Коул, потирая подбородок.

Из ступора юношу вывел отчаянный крик, полный боли: Силаи стояла над телом своего брата, тот лежал перед ней бездыханный, убитый прорывом барьера. Лицо девушки исказилось от рыданий, но горе быстро сменилось гневом. Глаза сузились и устремили полный ненависти взгляд на Коула. К удивлению Ганнона, Архасс, нанесший удар по защитной стене, ведьму не интересовал.

— Ты дал слово! Я же все сделала! — горько произнесла Силаи. Старик развернулся и молча встретил ее взор. Изящные кисти девушки молниеносно поднялись — Ганнон узнал жесты, которыми она сковала его и чуть не переломала все кости. Коул же будто и не заметил атаки: он лишь встряхнул запястьем, не поднимая руки, на лице его была только