ты слепая предсказательница, то я, разумеется, не смог бы утаить это от Цзичана. А он со своим честолюбием сделал бы все возможное и невозможное, чтобы забрать тебя с собой на восточный материк и использовать твой дар. По пути на восточный материк корабли все время останавливаются, чтобы преподнести подношения Великому Дракону. Пожалуй, это был твой единственный в жизни законный шанс попасть на остров Миньчжун, верно? Я всегда знал, что ты очень сообразительная, но даже и догадываться не мог, что настолько.

– Я больше никогда не буду видеть сны, Чжэньчу. Отныне и впредь я больше не буду ни принцессой, ни какой-то там слепой предсказательницей, я буду просто сама собой. Ты еще хочешь уехать вместе со мной? – спросила Тилань, отчетливо выговаривая каждое слово.

Тан Цяньцзы и представить себе не мог, что она так внезапно задаст ему этот вопрос. Он вздрогнул от неожиданности и ответил:

– Да.

Как только это слово слетело с его губ, молодой генерал понял, что это был неверный ответ. Девочка еще с детства была очень проницательной, и то, что он неосознанно вздрогнул, подсказало ей, что он лгал. Тан Цяньцзы видел, как ее глаза постепенно угасают и наконец становятся совершенно пустыми уже безвозвратно.

– Возвращайся к своему господину, – голосом, полным сарказма, сказала Тилань, не глядя на него, – вы больше никогда не сможете управлять мной.

Приближалась ночь – время, когда расцветали дурман-цветы. Язычки пламени колыхались, объединяясь вместе, отражаясь на поверхности озера множеством ярких огней и ярко сияя. Тилань повернулась к юноше спиной и в одиночку направилась в сторону мрачной и непроглядной лесной чащи. Она молча считала свои шаги, и каждый ее шаг был подобен бездонной пропасти, с каждым разом отделявшей ее от тех веселых и беззаботных, но уже оставленных далеко позади дней.

Она услышала, как он позвал ее по имени:

– Тилань.

Это не было ни откровенным признанием, ни попыткой оправдать себя. Он просто окликнул ее. И ее имя, сказанное таким ласковым и печальным голосом, превратилось в тысячи стрел, пронзивших ее сердце.

Девушка споткнулась, а затем просто безрассудно побежала прочь, словно за ней гнались хищные звери. Густые ветви и листья хлестали ее тело, раз за разом причиняя сильную боль.

Через какое-то время Тилань услышала за спиной топот копыт, приближавшихся к ней, подобно ветру, и спустя мгновение этот звук уже оказался совсем рядом с ней. Девушка только почувствовала, как следующий шаг она сделала уже в воздухе. Тан Цяньцзы подхватил ее за талию и поднял вверх, посадив на лошадь перед седлом. Девушка не могла вырваться из его объятий, но она воспользовалась своей ловкостью и, выгнувшись всем телом, вытащила из-за пояса Тан Цяньцзы его меч. Тилань кое-как, неумеючи приставила оружие к его горлу, чуть не отрубив половину его подбородка. Потрясенный юноша протянул руку и выхватил свой нож. Они столкнулись острыми длинными клинками друг с другом, а затем Тилань яростно отдернула руку и со свистом чиркнула по его правому колену, оставив там глубокую царапину, из которой тут же просочилась свежая кровь и струйкой полилась по его ноге.

Тан Цяньцзы стиснул зубы, чтобы не закричать, но Тилань уже сама испугалась собственных действий. Пока она еще находилась в оцепенении, юноша отобрал у нее меч и вложил его обратно в ножны. Он даже не брал в руки поводья, чтобы управлять лошадью, а просто крепко удерживал Тилань, не позволяя ей больше пошевелиться. Горному скакуну было тяжело везти их двоих, поэтому он шел очень медленно, бесцельно бродя в лесной чаще, в бескрайней и необъятной темноте, в которой расплывалось сказочное мерцание темно-зеленых деревьев.

Прошло много времени, прежде чем Тилань снова сказала:

– Уходи.

Она подняла глаза и посмотрела на Тан Цяньцзы. Ее гнев ушел, а на лице читались сомнение и настороженность.

Выражение лица юноши было спокойным и загадочным. Он медленно заговорил:

– Если ты пропадешь, то они прочешут весь лес. Допустим, они не найдут тебя, но тогда они обязательно перекроют порт и бухту Чижань, и ты все равно никуда не сможешь деться. Если ты действительно хочешь сбежать, то тебе стоит вернуться со мной, дождаться, когда мы сойдем в Цюаньмине, и тогда уже предпринимать какие-то действия для побега. Ты сможешь уехать куда захочешь, главное не оставаться на восточном материке. Кто бы там ни нашел тебя – принц Сюй или принц Чан, – они не дадут тебе уйти.

– Ну а ты?

– Я не могу сейчас оставить Цзичана.

– Ты же не можешь не понимать, что Цзичан за человек? На людях он ведет себя очень легкомысленно и добродушно. Но наедине с тобой он снимает эту маску. Даже я, будучи слепой, все равно догадывалась о его коварных замыслах. Предположим, что я позволю Гунъе разрушить свою жизнь ради меня, но что будет потом, когда ты вернешься обратно в Цюаньмин, но не сможешь найти меня? Что тогда Цзичан сделает с тобой? – голос Тилань становился все более и более взволнованным. – Он преодолел так много препятствий для того, чтобы заполучить слепого предсказателя, который смог бы укрепить его силы. Но даже если у него ничего не выйдет, Цзичан все равно не даст мне выйти замуж за императора. Сейчас он держится в тени, ожидая своего шанса, и будет опасаться того, что я смогу разоблачить его.

– У него нет никаких других генералов, кроме меня, на кого он смог бы положиться, поэтому Цзичан ничего не сделает мне, – спокойно ответил ей Тан Цяньцзы.

Тилань холодно усмехнулась:

– Сейчас это так. А что будет, когда он вернется к себе на восточный материк? Неужели тогда тоже будет некому лебезить перед ним? Если ты по собственной воле отпустишь меня, то это будет считаться изменой. К тому же ты знаешь обо всем, что происходило с ним эти десять лет, поэтому Цзичан, само собой, будет бояться, что ты перейдешь на сторону нового императора. Откуда ты знаешь, что он попросту не убьет тебя, забыв про все былые заслуги?

Тан Цяньцзы какое-то время помолчал, а затем ответил:

– Тебе не нужно беспокоиться об этом.

Тилань изо всех сил выдавила из себя улыбку и сказала:

– Что он тебе пообещал? Стоит ли это того, чтобы ты вот так рисковал своей жизнью? Это княжеский титул или власть над половиной мира? Если ты знал обо всем заранее, то зачем тогда притворялся во время императорских экзаменов по боевым искусствам?

Он посмотрел на нее со странной грустью в глазах:

– На восточном материке осталась моя мама. Если меня обвинят