Эдирне Синан построил мечеть Селимие, которая возвышается на 70 м. Одна английская путешественница, леди Мэри Уортли-Монтегю, назвала это зрелище «самым величественным из всех, что я видела». Возведенную Синаном мечеть Селимие до сих пор, как и в XVI в., окружает шумный действующий толкучий рынок. Говорят, ее купол сравним с куполом Айя-Софии. Для многих (для тех, кто по-восточному преувеличенно выражает свои чувства) мечеть Селимие – новые ворота на восток. В некотором смысле мечеть Селимие в Эдирне (ее строительство началось по заказу Сулеймана, а завершилось во время правления его преемника, Селима II) и стала тем, чем некогда были Золотые ворота в Стамбуле – знаком могущества и решимости для путников с запада, направлявшихся в Город вселенской мечты.

Целых 46 лет Сулейман правил городом, чьи очертания и атмосфера все время менялись. Очевидцы (например, Пьер Жиль) рассказывали, что большую часть сидячих мест на ипподроме убрали, а его колонны пошли, в том числе, на строительство новой больницы, которую возводили по заказу султана{729}. Великая стена издавна была характерной чертой Константинополя – ведь именно благодаря деревянному частоколу этот изначально греческий polis получил свое имя. Османы же гораздо уступчивее относились к облику города. Давний враг сидел теперь в его стенах, так что стены потеряли свою актуальность. Для иностранных посланников Золотые ворота служили знаком гостеприимства и символическими вратами в город Христа. А новый въезд в город, недавно построенная крепость Едикюле, стала для них клеткой. Едикюле служила тюрьмой для высокопоставленных особ до 1895 г. А учитывая, что прямо за ее стенами располагались костеперемалывающие и клеевые производства, тюремные камеры наверняка наполняло редкое зловоние. По берегам Босфора и Золотого Рога протянулась вереница новых поселений. На берегу моря строили мечети. Все чаще, вплоть до падения Османской империи в 1922 г., замужние принцессы селились в броских прибрежных дворцах, sahil saraylari, с видом на окружавшие Стамбул водоемы.

Вплоть до конца XVI в. город был оживленным, многоязычным поселением. Товары, которые везли с востока на запад, в Костантинийи облагали налогом. Это привлекало иноземных захватчиков с запада, которые стремились сюда в поисках богатств и земель. Однако благодаря тому, что Стамбул так скоро вновь стал площадкой мировой торговли, в казну империи деньги потекли рекой – налоговые откупщики, многие из которых были потомками старых византийских аристократов, не забывали их тщательно учитывать. Хотя в 1529 г. Сулеймана и вытеснили из Вены, зато в 1541 г. османы одержали победу после осады Буды, а на следующий год и Пешта – они вторглись туда, где некогда успешно угнездились идеи греческой православной церкви. И вскоре Османская империя с помощью нового, подлого порохового и огнестрельного оружия (тогда как некоторые из ее противников, например мамлюки, все еще скакали на лошадях с саблями) уже раскинулась от нынешнего Марокко до Украины и от окраин Ирана до Венских ворот.

Процессия Сулеймана Завоевателя шествует по Атмейдану (византийскому ипподрому). Фрагмент бордюра «Обычаи и традиции турок», 1553 г.

В городе, где при появлении османов был упадок, пыль и не более 60 000 жителей, теперь проживало более 400 000 человек. Стамбул стал самым большим и самым процветающим городом Европы и Среднего Востока – вот уж и правда алмаз из сна Османа!

Глава 58. Мусульманский миллениум

1570 г. (977–978 гг. по исламскому календарю)

…Одолевает страх – ведь у турок есть пророчество, что где-то через тысячу лет после рождения Мухаммеда эту империю ждут бедствия.

Маттео Зане, венецианский bailo (посол) в Стамбуле{730}

Сулеймана Законодателя, несмотря на все его достижения, ждала жалкая смерть. Много десятилетий он все ширил свои владения. Во время похода на юг Венгрии султан, в измождении и тревоге, умер, не дождавшись с трудом доставшейся победы своего войска в Сигетварской битве в 1566 г. В 2015 г. археологи объявили, что обнаружили могилу Сулеймана. На территории скромного фермерского хозяйства на краю небольшого яблоневого сада нашелся широкий котлован, окруженный капитальной каменной кладкой. Где-то в XVII в. могила была разграблена, но сердце и другие внутренние органы султана были наспех похоронены именно здесь. Смерть Сулеймана скрывали во избежание кризиса престолонаследования, и его тело отвезли в Стамбул. Закулисным силам приходилось проявлять осторожность, ведь обстановка в городе была неспокойной.

С приближением первого тысячелетия по исламскому календарю начали зарождаться всевозможные эсхатологические идеи.

В 1492 г., за 70 с лишком лет до многообещающей даты, 1570–1571 гг. (тысяча солнечных лет с рождения Мухаммеда), и за сто лет до 1591–1592 гг. (тысяча лунных лет после хиджры Мухаммеда){731}, некий человек, чье имя затерялось в лабиринтах истории, написал Джалалуддину ас-Суюти, ведущему египетскому богослову, и заявил, что когда наступит тысячный год по исламскому календарю, случится конец света, ведь кости пророка Мухаммеда не могут храниться в могиле больше тысячи лет. Ас-Суюти в ответ сочинил свой труд Al-Kashf‘an mujawazat hadhihi al-umma al-alf («Раскроем, что Сообществу этому минет 1000 лет»). В этом сочинении ас-Суюти утверждает, что Аллах дал мусульманам отсрочку в 500 лет, ведь не у всех был шанс покаяться в своих грехах{732}. Напряжение не отпускало стамбульцев.

Где-то в 1571 г. обеспокоенность в городе начала нарастать. В небе якобы видели горящие кресты. Дервиши из бекташей прочно вошли в жизнь янычар. На защиту жителей Стамбула все чаще призывали джиннов. Народные предания о городе – например, о значимости мечети «Свинцового склада», или Подземной мечети (Йералти джами), где якобы когда-то располагались могилы павших мусульман, – «напоминали» правоверным стамбульцам о том, что эти мусульманские памятники стояли тут со времени первых осад Константинополя в VII в. Не забывайте, что во многих арабских источниках утверждалось, что первые осады Константинополя оканчивались победой мусульман.

Считалось, что такие скрытые от глаз мечети и святилища обладают всевозможными сверхъестественными силами. На «могилу» Абу Суфьян ибн Харба (одного из участников первой осады города, тело которого якобы покоится в земле Стамбула) люди приходили молиться об избавлении от неверных, а женщины – и гречанки, и османки, и армянки – оставляли на ней свои платки, чтобы в любви им сопутствовала удача{733}.

В таинственном пророчестве-проклятии «Красного яблока», которое впервые в 1545 г. огласил венгерский пленник, некий Бартоломей Георгиевич (османы много лет