– Мне больше нечем меняться.

– Тогда обменяйся со мной своим временем. Я расскажу, как подобраться к Коряге с правильной стороны. Может быть, заработаешь себе кровать. А ты, в свою очередь, ответь на мой вопрос. Договорились?

Подняв бровь, она посмотрела на него:

– Лады. Как скажешь.

– Вот мой секрет. У Коряги есть одно… увлечение. Она занимается обменом сфер. Меняльным ремеслом, так сказать. Найди того, кто захочет с ней торговать, и она тебя щедро вознаградит.

– Обмен сфер? – повторила Крадунья. – Деньги на деньги? Какой в этом смысл?

Он пожал плечами:

– Она прилагает немало усилий, чтобы это занятие скрыть. Значит, дело важное.

– Какой дурацкий секрет, – сказала Крадунья. Она сунула в рот последний кусочек клемового рулета, и остаток рассыпался, превратившись в кашу.

– Но ты ведь ответишь на мой вопрос?

– Зависит от того, насколько он унылый.

– На какую часть тела ты самой себе кажешься похожей? – спросил он. – Ты рука, постоянно занятая трудом? Разум, дающий наставления? Или, может быть, ты… нога? Та, которая принимает на себя общую тяжесть, но на нее редко обращают внимание?

– Ну вот. Унылый вопрос.

– Нет-нет. Это очень важно. Каждый человек – лишь часть чего-то большего, некоего грандиозного организма, а взятый целиком город равнозначен ему. Видишь ли, такова моя философия.

Крадунья посмотрела на него. Отлично. Злая палка управляет сиротским приютом; придурковатый старик сидит снаружи. Она отряхнула руки:

– Если меня с чем-то и можно сравнить, то только с носом. Потому что я набита всякой странной дрянью, и никогда не знаешь, что выпадет наружу.

– Ух ты… как интересно.

– Ответ не обязан быть полезным.

– Зато он честный, а это краеугольный камень хорошей философии.

– Ну да. Точно. – Крадунья спрыгнула с каменных ступенек. – Как бы ни было весело болтать с тобой о всякой ерунде, мне нужно в одно важное место.

– Правда? – спросил Виндль, поднимаясь со скамьи, где он свернулся рядом с ней.

– Ага, – сказала Крадунья. – У меня свиданка.

7

Крадунья боялась опоздать. Со временем у нее всегда были сложные отношения.

Самое важное, конечно, она помнила. Солнце встает, солнце садится. Что-то в этом роде. Но прочие единицы измерения… ну, Крадунья никогда не считала их важными. Однако другие люди считали, и потому она спешила по улице-щели.

– Собираетесь найти сферы для той женщины из приюта? – спросил Виндль, мчавшийся рядом с ней по земле, лавируя между ногами людей. – Подобраться к ней с правильной стороны?

– Конечно нет, – сказала Крадунья, шмыгая носом. – Это обман.

– Что?

– Конечно, обман. Она наверняка отмывает сферы для преступников: принимает одни как «пожертвования», а потом отдает другие. Люди хорошо заплатят за то, чтобы очистить свои сферы, особенно в таких местах, как это, где ледащие писцы постоянно заглядывают через плечо. Конечно, это может быть какая-то другая афера. Она может делать так, что людей мучают угрызения совести, от которых они отдают ей заряженные сферы, а она им – тусклые в обмен. Ей сочувствуют из-за болтовни о бедных детках. А потом она обменивает заряженные сферы у менял, получая небольшую прибыль.

– Какая поразительная бессовестность, госпожа!

Крадунья пожала плечами:

– Что еще делать с сиротами? Должен от них быть хоть какой-то толк, верно?

– Но извлекать выгоду из человеческих эмоций?..

– Жалость может быть мощным инструментом. Достаточно лишь заставить кого-то испытывать нужные чувства – и все, у тебя есть власть над ним.

– Э-э… наверное.

– Надо убедиться, что со мной такого никогда не произойдет, – сказала Крадунья. – Это единственный способ остаться сильной.

Она нашла дорогу обратно к месту, где впервые увидела улицы-щели, и там стала рыскать вокруг, пока не отыскала наклонный въезд в город – длинный и пологий, чтобы по нему в случае необходимости можно было пригнать фургоны.

Она немного пробралась по нему вверх, чтобы осторожно взглянуть на сторожевой пост. Там по-прежнему была очередь, ставшая еще длиннее, чем при Крадунье. Многие люди разбивали лагерь на камнях. Некоторые предприимчивые торговцы продавали им еду, чистую воду и даже палатки.

«Удачи», – подумала Крадунья. Большинство бедолаг в очереди выглядели так, будто у них не было ничего, кроме собственной шкуры; возможно, к ней прилагались одна-две экзотические болезни. Крадунья отступила. Маловато крути, чтобы рисковать еще раз столкнуться со стражниками. Вместо этого она устроилась в небольшой расщелине в скале у подножия въезда, откуда наблюдала за проходящим мимо торговцем одеялами. Он ехал на странной маленькой лошадке – лохматой, белой, с рогами на голове. Она была похожа на тех ужасно невкусных животных с запада.

– Госпожа, – сказал Виндль с каменной стены, где пристроился на уровне ее головы, – я мало что знаю о людях, но кое-что знаю о растениях. Вы удивительно похожи. Вам нужны свет, вода и питание. И у растений есть корни. Чтобы держаться за землю во время бурь. В противном случае их сдувает.

– Иногда приятно, когда тебя сдувает.

– А если придет Великая буря?

Взгляд Крадуньи устремился на запад. Навстречу… тому, что там собиралось. «Буря, которая дует не в ту сторону, – говорили визири. – Это невероятно. Какую игру затеяли алети?»

Через несколько минут капитан стражи спустилась по пандусу. Женщина едва волочила ноги, и как только она скрылась из виду сторожевого поста, ее плечи поникли. Похоже, день выдался тяжелым. Интересно почему?

Крадунья съежилась, но женщина даже не взглянула на нее. Как только капитанша прошла мимо, Крадунья поднялась на ноги и поспешила за ней.

Выследить кого-то в этом городе оказалось несложно. Здесь было не так много укромных уголков или ответвляющихся тропинок. Как и предполагала Крадунья, с наступлением темноты улицы пустели. Может быть, когда первая луна поднимется достаточно высоко, станет оживленнее, но сейчас света не хватало.

– Госпожа, – сказал Виндль. – Что мы делаем?

– Я просто хочу увидеть, где живет эта женщина.

– Но почему?

Неудивительно, что капитанша обитала не слишком далеко от сторожевого поста. Несколько перекрестков по направлению к центру – достаточно далеко, чтобы находиться за пределами иммигрантского квартала, но достаточно близко, чтобы жилище стоило дешевле из-за связи с ним. В каменной стене вырезали множество комнат, и каждой соответствовало отдельное окно. Многоквартирный «дом». Да уж, странно он выглядел – как отвесная скала, испещренная кучей ставен.

Капитанша вошла, но Крадунья не последовала за ней. Вместо этого она вытянула шею, разглядывая фасад. В конце концов окно наверху засияло от сфер, и капитанша распахнула ставни, чтобы впустить немного свежего воздуха.

– Хм, – сказала Крадунья, щурясь в темноте. – Давай поднимемся по этой стене, Приносящий пустоту.

– Госпожа, вы можете называть меня по имени.

– Я могу называть тебя по-всякому, – парировала Крадунья. – Радуйся, что у меня не слишком богатое воображение. Пойдем.

Виндль вздохнул, но все же принялся виться по стене дома капитанши. Крадунья поднималась, используя его лозы как опоры для ног и рук. Она миновала несколько окон, но лишь некоторые оказались освещены. Между двумя окнами на той же стороне услужливо свисала бельевая веревка, и