за сердце девушки? — ухмыльнулся Ахин. — Не думал, что бандиты такие романтики.

Зачем одержимый поддержал разговор? Потому что не был уверен, что молчание лучше. В тишине рождаются мысли. И если в любой иной ситуации спокойные рассуждения и воспоминания обычно помогают, то сейчас Ахину станет от них только хуже. Где-то в глубине души он даже хотел получить задание от Элеро и потратить весь день на однообразную бумажную работу, ни о чем не думая и ничего не решая.

— Нет, до дуэли не дошло, — отмахнулся Диолай. — Они сидели в трактире Болот… ну, городок на юге, где околачиваются беглые рабы и нищие людишки. В общем, выпивали там и обсуждали женщин. Так в определенный момент и сошлись во мнении, что местная официантка, дочь трактирщика, очень даже ничего. И чем больше они пили, тем красивее она им казалась. Словом, мои бывшие товарищи разругались вдрызг, и один из них приступил к решительным действиям. Он подошел к официантке и выразил ей свои чувства. То есть юбку задрал.

— Какой обходительный.

— Да, он умел располагать к себе женщин.

— Судя по твоему рассказу, располагал он их прямо на барной стойке.

— Ага, как и где угодно. Недаром его прозвали Красавчиком! — сонзера сдавленно засмеялся. — Правда, по-настоящему красивым он был только до того, как получил кистенем по лицу. Нам тогда удалось сшить ему разорванную щеку и слепить из кусочков губ какое-то подобие рта, но вернуть добрую треть зубов мы не смогли. А с вывернутой и переломанной челюстью его рожа выглядела так, будто бы ее… будто бы она… В общем, ему хорошенько помяли котелок. Но мы все равно звали его Красавчиком. Он от этого, конечно, бесился, но потому и звали.

— А что с официанткой?

— Какой официанткой?

— Дочкой трактирщика.

— А, с этой… Да ничего. Батька девчушки выволок Красавчика на улицу, избил его и швырнул в канаву.

— А второй герой-любовник?

— Он решил воспользоваться моментом. Взял выпивку и направился к официантке. А будучи серьезно навеселе, поскользнулся и начал падать. Видимо, хотел подставить руки, но в одной из них была бутылка. Ну или как-то так, честно говоря, не знаю, как именно все произошло. Словом, мы нашли его уже дохлым с осколком в шее. Кровищи натекло…

— Выходит, Красавчику повезло больше.

— Не сказал бы. Той ночью шел сильный дождь, так что на утро нам пришлось вытаскивать из канавы распухшее тело Красавчика, захлебнувшегося в помоях.

— Печальная история.

— Ага, — Диолай кивнул с видом знатока: — Вот я и говорю — из-за женщин у мужиков часто возникают проблемы.

— Не думаю, что в смерти тех бандитов виновата дочь трактирщика.

— А кто же еще?

— Например, они сами. Нет?

Сонзера фыркнул и небрежно махнул рукой:

— Нет, это только со стороны так кажется.

— Понятно, — протянул одержимый. — Тогда ладно.

Наверное, все же не стоило развивать эту тему. Попытка поддержать беседу, чтобы скоротать время и отвлечься, обернулась рассказом о чей-то гибели. Казалось бы, ничего особенного — смертью больше, смертью меньше… Но в том-то и дело.

«Когда я стал так спокойно относиться к смерти?» — задумался Ахин. Он все глубже погружался в воспоминания, но нигде не мог отыскать ответ на свой вопрос.

В конце концов, одержимый был вынужден признать, что смерть окружала его с самого рождения. Сначала он прикладывал усилия, чтобы игнорировать ее, а затем и вовсе перестал замечать, как вокруг постоянно умирают другие. До той злопамятной ночи в квартале фей, когда погиб Биалот.

«И даже о нем я с тех пор почти не вспоминал, — печально усмехнулся одержимый. — Темный дух виноват?.. Нет, надо смотреть правде в глаза. Я очень плохой друг, вот и все. Может, меня ожесточил наш мир и рабское существование? Увы, продолжаем смотреть правде в глаза. У меня нет ни совести, ни сострадания. Порой мне кажется, что я не забросил всю эту затею со спасением мира лишь по одной причине — я пытаюсь сам спастись. Но разве я не помог Аели? Ах, мы все еще смотрим правде в глаза… Я сделал это только ради себя. Она мне нравится, а я не хочу терять вещи, которые мне нравятся. Похоже, мной движет только эгоизм».

Это правда, однако она остается недосказанной. Ахину намного проще принимать ее именно такой. К чему все усложнять, верно?

— Хорошо я все-таки придумал, — пропыхтел Диолай, в очередной раз поправив лямки мешка. — Ну, насчет красотки Аели.

— Ага.

— Я бы хотел, чтобы у нее все получилось, — со вздохом продолжил сонзера. — Не думаю, что ей будет просто, особенно поначалу. Но, надеюсь, она ни о чем не пожалеет. Хоть кто-то в нашем мире должен же быть доволен своей жизнью.

«Диолай немного… особенный, но все же хороший парень», — Ахин оглянулся на него через плечо. Сонзера шумно сопел и внимательно смотрел под ноги, чтобы ненароком не споткнуться. От внутренней стенки черепа одержимого отлепилась вялая мысль, что в иной ситуации они могли бы стать друзьями.

— Ага, — угрюмо повторил Ахин и вновь ускорил шаг.

Утесы встретили их холодным равнодушием. Даже слишком холодным для такого солнечного утра. День уже вступил в силу, но у подножия растянутой каменной гряды царила влажная тень, моментально пробравшаяся под одежду одержимого и припавшая к его коже в ненасытном желании высосать из живого существа все тепло. Пещеры ощерились черными кривыми провалами хищных ртов, словно желали проглотить случайных прохожих. Но Ахин и Диолай пришли сюда не случайно.

Послышался тихий шорох, сгустившийся мрак пришел в движение. Размытые темные силуэты медленно скользили к выходам из пещер, гротов и крупных трещин, приобретая очертания нежити. Вскоре все ожившие мертвецы стояли перед утесами, и тень внезапно показалась еще холоднее.

— Вернулся, — буркнул Одноглазый.

В его голосе послышалось разочарование. Похоже, он уже собирался идти в Бирн, чтобы отомстить людишкам за лидера. А тот, как назло, оказался жив, чем и испортил все веселье.

— Вернулся, — удовлетворенно подтвердил Перевернутый.

— А где девчонка? — Одноглазый хотел подозрительно поджать губы, но иссохшая плоть не подчинилась его воле. Как он ни старался, у него всегда получался один лишь хищный оскал. — Что они с ней сделали? Я этот городок…

— Она в полном порядке, — Ахин посмотрел в единственный глаз командира мертвецов, чувствуя, как внутри вскипает злость. — И у нее не возникнет никаких проблем, пока ты держишь себя в руках. Слышишь меня? Если из-за какой-нибудь твоей выходки пострадает Аели, то я залезу к тебе в иссохшие мозги и заставлю тебя вспомнить прошлую жизнь, чтобы ты сгнил заживо… замертво! И я буду делать это