СОЕ состоялось лишь осенью 1941 года. К этому времени англичане полностью лишились агентуры в регионе и не имели даже отдаленного представления о происходящем там. Эмигрантское правительство также не было в состоянии помочь СИС или СОЕ разобраться в расстановке сил, хотя отдаленные слухи о разворачивающихся в стране двух параллельных и враждующих партизанских движениях все же достигали Лондона. После нападения Германии на Советский Союз югославский вопрос был рассмотрен в СОЕ заново, на этот раз с учетом возможной заброски агентов с востока, что являлось в описываемый момент совершенно утопической идеей. Первый конкретный шаг в желаемом направлении был сделан в сентябре 1941 года, когда вышедшая с Мальты подводная лодка “Трайомф” высадила на берегу Адриатики разведгруппу в составе британского специалиста по ведению партизанской войны Д. Т. Хадсона, югославских майоров Остожича и Лалатовича, а также радиста Драгичеви-ча. Формально миссию направило эмигрантское правительство, поэтому ее руководителем числился Остожич, но реально возглавлял ее, естественно, Хадсон. Британец слабо ориентировался в области политики и не имел разведывательной подготовки, зато свободно владел местными языками и был первоклассным подрывником. Миссия СОЕ имела с собой значительную сумму денег в золотых соверенах, немного оружия и два передатчика. Однако фактически группа радиосвязью не обладала, хотя на первом этапе сама об этом не знала. Один из передатчиков, питавшийся от батарей, был маломощным и не обеспечивал нужную дальность связи, а второй питался от сети и потому тоже оказался бесполезным в горных условиях.

Дража Михайлович

Задача посланцев из Лондона состояла в установлении связи с любыми отрядами югославского Сопротивления, проверке слухов о наличии враждующих между собой сил, определении их потребностей и боеспособности подразделений, хотя бы и в перспективе. К рассматриваемому времени в Лондоне очень мало знали о действиях Тито и ничего — о Михайловиче, поэтому миссия высаживалась на побережье Черногории практически вслепую. Однако разведчики достаточно быстро связались с активно действовавшими в этом регионе местными коммунистическими партизанскими отрядами, руководители которых направили их в Ужице.

И осип Броз Тито

Тито встретил лондонских эмиссаров гостеприимно, но настороженно. Прежде всего, он трезво оценивал плачевное положение Великобритании осенью 1941 года и не питал иллюзий в отношении возможности получения от нее реальной помощи. Кроме того, коммунист Тито не был сторонником активного сотрудничества с эмигрантским правительством и не желал попадать к нему в зависимость. Тем не менее, он разрешил Хадсону и Драгичевичу использовать свои средства радиосвязи для установления связи с Каиром и Мальтой. Именно это обстоятельство и предопределило дальнейшее развитие событий. К этому времени британский радиоцентр в Ла-Валетте принял радиограмму от Михайловича, содержание которой показалось СОЕ весьма многообещающим, и 25 сентября Хадсон получил указание покинуть ставку Тито и отправиться к четникам, с которыми у партизан уже шла почти что открытая гражданская война. Ничего хуже для развития отношений Тито с Лондоном придумать было невозможно, но британцы поняли это не сразу. В штабе Михайловича их также приняли вежливо, но с недоверием — ведь они только что вели переговоры со злейшим врагом четников. Полковник немедленно заявил, что он является единственным представителем законного правительства на югославской территории, и предложил выбрать, ему или Тито будет оказываться помощь. Компромиссный вариант он сразу отбросил как неприемлемый. Разведчикам все это совершенно не понравилось, но поскольку их собственная радиоаппаратура бездействовала, связь приходилось поддерживать по рации Михайловича, что заведомо исключало возможность неконтролируемого радиообмена и заставляло Хадсона быть крайне сдержанным в оценках. Правда, маломощный передатчик СОЕ все же ненадолго смог пробить отделяющее Сербию от Каира расстояние. Хотя рация вскоре перегорела, и независимая связь группы с каирским центром прервалась довольно быстро, Хадсон все же успел довести до сведения руководства свое мнение о нецелесообразности снабжать Михайловича, обращающего все полученное оружие и снаряжение не против немцев, а против партизан.

Здесь следует особо отметить ложность десятилетия поддерживавшейся советскими историками теории о поддержке британской разведкой в Югославии в основном четников Михайловича, а не партизан Тито, которые не устраивали СОЕ принадлежностью к коммунистической партии и ориентацией на Советский Союз. В действительности СОЕ, в отличие от ОСС, направлял основной поток снабжения коммунистическим партизанским группам и оказывал им весомую политическую помощь, особенно на последних этапах войны. Если вначале партизанам доставили 71 тонну различных грузов, а четникам — 118, то с зимы 1943/1944 года Михайлович уже в основном довольствовался моральной поддержкой, тогда как Тито получал в среднем по 125 тонн снабжения в месяц. С апреля по июнь 1944 года общий объем поставок смог достичь 3100 тонн, поскольку в этот период число выполняющих снабженческие рейсы по заявкам СОЕ самолетов возросло с 32 до ИЗ. Британцы имели достаточно веские причины вести себя подобным, на первый взгляд, нелогичным образом, поскольку действия Михайловича никак не способствовали достижению победы над противником. По каналам ПШКШ/ШКПС, СИС и СОЕ в Лондон постоянно поступала весьма компрометирующая его информация. При самом либеральном подходе он считался в лучшем случае не воюющим союзником, а зачастую действовал как коллаборационист. Дешифрованные перехваты радиообмена абвера и полиции свидетельствовали о сотрудничестве многих командиров четников с оккупантами и белградским правительством и о подозрительной близости министра обороны генерала Михайловича к усташам, итальянцам, а иногда и к немцам. В конце 1941 года он провел секретную встречу с полковником Маттлем из АСТ-Белград, а в дальнейшем их контакты перешли в переговоры с командиром 4-го легкого полка дивизии особого назначения “Бранденбург”. Стороны договорились о создании в составе дивизии “Черногорского легиона”, однако в вопрос вмешалось ОКБ и запретило формировать его.

Весной 1942 года руководитель миссии СОЕ в Югославии Хадсон вновь вышел на связь с Лондоном и подтвердил самые худшие оценки руководителя четников. Он считал его почти фашистом и настаивал на прекращении оказывавшейся ему поддержки. Следует, однако, отметить, что Михайловичу подчинялись не все существовавшие четы. Часть этих отрядов представляла собой обычные банды, а некоторые из них даже признавали власть белградского марионеточного правительства. В отличие от партизан, четники весьма опасались жестких контрпартизанских действий вермахта и СС, поэтому старались придерживаться стратегии сохранения сил для противодействия усташам до подхода в будущем освободительных войск союзников. Михайлович тоже практиковал проведение “чисток” на подконтрольной ему территории, но, в отличие от кровавой практики хорватов, не истреблял при этом противников физически. Тем не менее, до определенного времени миссии СОЕ забрасывались к четникам довольно регулярно. Помимо сменившего Хадсона полковника Бэйли, с конца 1942 по весну 1943 года безуспешно пытавшегося убедить Михайловича