милость, повелеть (4 августа) принять ее в Дом Трудолюбия, и, что всего для меня драгоценнее: с будущего года она имеет поступит в число пансионерок Вашего Императорского Величества.

Трое сыновей моих, я уверен, будут приняты под особенное покровительство моего начальства, а старшая дочь моя по летам своим уже не может быть помещенною в какое либо заведете; и потому у меня остаются только две дочери: Ольга 10 лет и Парасковья 8 лет, которые требуют особенного моего попечения.

Велики Государь! Я уже не смею просить о принятая означенных двух дочерей моих в казенное заведете на казенное содержание, имея стольких детей, пользующихся казенным воспитанием и особенно будучи уже осчастливлен Вами принятием моей дочери Вашею пансинеркою. Но Всемилостивейший Государь! Явите мне еще одну Высочайшую Вашу милость, повелите принять сих двух дочерей моих в тот же Дом Трудолюбия пансионерками на собственный мой счет и тем дать мне средства быть полезным Церкви и следовательно моему отечеству и Вам, Всеавгустейший Монарх.

И тогда я, как отец семейства, в совершенной уверенности о будущем благосостояние детей моих, и, как верноподданный, осчастливленный милостями Монарха, с глубочайшим чувством благодарности к Вам, Великий Государь, и, как сын Церкви и Отечества, с искренним желанием быть полезным готов отправиться не только в Америку, но всюду, куда будет угодно моему начальству, и продолжать мое служение, принося сугубые моления Царю Царей пред святым Алтарем Его, да продлит Он драгоценнейшие дни Вашего Императорского Величества ко славе нашего Отечества, великого Вашею славою, к счастью Августейшего Вашего семейства, н к благоденствии Ваших подданных.

Всеавгустейший Монарх, Всемилостивейший Государь, Вашего Императорского Величества верноподданейший

Священник Иоанн Вениаминов.

С. Петербург. Декабря «» дня 1839 г.

На эту просьбу священник Иоанн Вениаминов получал, через Статс-Секретаря Н. Лонгинова такое извещение, помеченное «9 декабря 1839 г. № 1062»: «Государыня Императрица, по всеподданнейшей просьбе Вашей благоволила оказать Вам Высочайшую милость Всемилостивейшим назначением к помещению двух дочерей Ваших Ольги и Прасковьи, в здешний Дом Трудолюбия, первую в число собственных Ея Величества пансионерок; а вторую на иждивение Их Императорский, Высочеств Государей Великих Князей. Таковая Высочайшая воля и сообщена мною г-же начальнице Дома Трудолюбия к исполнению при первой возможности, о чем имею честь Вас уведомить».

Письмо 12

Ваше Превосходительство, Милостивый Государь Авраам Сергеевич[14]

Честь имею поздравить Вас с дорогою именинницею, со всею искренностью моею желаю ей и Вам, и малютки Вашему всякого блага.

Ваш покорнейший слуга и всегдашний богомолец,

Архимандрит Иннокентий.

Декабря 4 дня 1840 г.

Вы, вероятно, недоумеваете, кто такой архимандрита Иннокентий? — Прежде бывший протоиерей Вениаминов (Американец), который 29 ноября пострижен в монашество, а 30 произведен в архимандрита, и, если Господь благоволит то 15-го сего декабря будет произведен во епископа Камчатского в Казанском соборе. Высочайшая воля на сие последовала 1-го декабря,

Иннокентий Архимандрит.

Авраам Сергеевич Норов, академик, сын помещика, р. 1796 г., в молодости служил в военной службе и 26 августа 1812 г., в этой страшной и знаменитой «битве генералов», лишился ноги. Покойный Афанасий Алексеевич Столыпин, (отец известных Москве и всеми чтимых Наталии Афанасьевны Шереметевой и Княгини Марии Афанасьевны Щербатовой), бывший тогда штабс-капитаном в одной с Норовым батарее, которою и начальствовал, рассказывал по этому поводу следующее:

— Подъехавши к Норову, лежавшему с раздробленной ногой, я был глубоко огорчен, увидя этого красивого, во всех отношениях, любезного юношу, можно сказать, мальчика изуродованным на веки и высказал ему невольно свою печаль о нем. На это, продолжал Столыпин, Норов отвечал мне с своим всегдашним легким заиканием: «Ну что, брат, делать! Бог милостив! оправлюсь и воевать на костылях пойду!» — «Считаю долгом», пишет М. Логинов, «рассказать эту черту из жизни А. С. Норова, как из уважения к памяти этого достойного человека, так и для нового свидетельства о том, какой дух царствовал в 1812 г. в армии, где и мальчики способны были на такое геройское самоотвержение». «Россия», говорит Кн. П. А. Вяземский, «для него была земной святыней».

….Любили слышать мы, как с молодой замашкой,

Постукивал наш друг своею деревяшкой…

А. С. Норов был уволен из военной службы в статскую и состоял с 1827 г. по Министерству Внутренних Дел. В 1834–3$ г. он совершил поездку на восток. В 1839 г. быль определен правителем канцелярии статс-секретаря у принятая прошений, а вскоре потом членом Комиссии прошений. С 1849 г. он присутствовал в Сенате и был членом Человеколюбивая Общества, в 1850 г. назначен товарищем министра народного просвещения и в следующем председателем археографической комиссии, 7-го апреля 1853 г. исправляющим должность министра народного просвещения, а с 1854 г. апр. 13 по 25 марта 1858 г. министром. Был женат на девице Варваре Егоровне Паниной (Русск. Арх. 1869 к стр. 66. 67).

Письмо 13

Милостивый Государь Николай Емельянович![15]

От всего сердца благодарю Вас и Александру Никитишну[16] за Ваше усердие ко мне я это дорого ценю.

Возок мой до Казани дошел цел совершенно, несмотря на ужасные толчки, а другая повозка до Нижнего еще порушилась, копылья треснули; они уже сгнили, а мастер этого не заметил.

Вчера, т. е. 8-го февраля, мы прибыли в Казань, и выйдем завтра, т. е. 10. Все мы, славу Богу, здоровы.

Да будет благодать и милость Господня на Вас всегда моею недостойною рукою.

Иннокентии Епископ Камчатский.

Казань. Февраля 9 дня. 1841 г.

Письмо 14

Милостивый Государь Николай Емельянович!

Я посылаю Вам ныне серебряные дикирий и трикирий. И прошу Вас покорно скорее отдать их поправить как можно лучше и прочнее и постараться доставить ко мне по почте, и можно даже адресовать прямо в Охотск, если не успевают их поправить скоро.

Позолоченный места позолотить также; кресты сделать поменьше немного и с сиянием; у дикирия трубки чтобы смотрели немного внутрь, и перевязку снять и вместо оной сделать другое укрепление; впрочем же по возможности сохранить весь прежний вид и украшение в работе. Но ежели Вы найдете тут что-нибудь переменить или прибавить для крепости или красоты, спорить не буду, ибо во вкусе Вашем я не сомневаюсь, только прошу оставить чеканку на поддонах и также ножки и ручки, а прочее все можете изменить.

Сегодня собираюсь отправиться в путь; но не знаю, успею ли! Вчера была масленица, и потому едва ли исправили повозку.

С истинным моим почтением есм Ваш покорнейший слуга

Иннокентий, Е. К.

Февраля 10 дня. 1841 г.

Письмо 15

Милостивый Государь Николай Емельянович!

Простите Бога ради, что я не писал Вам еще; Вы писали ко