Неужели и вечное время боится кого-то? Вот уж запутанная история… Хлебнешь водички – и пропал. Интересно, как там, если попасть в никуда? Ничего нет вообще? Нет, уж лучше в будущее заглянуть, узнать, как все будет.

«Вот будет здорово, всем потом про них же и рассказывать. Да я тогда самым мудрым в Дальнем лесу стану, и все ко мне за советом станут приходить. Очередь с утра будет к берлоге выстраиваться. Будут в подарок мне мед и малину приносить. Эх, вот это жизнь!» Медвежонок так размечтался, что чуть не начал лакать воду из родника. Его остановило только то, что опять он своего отражения не увидел.

Вот ведь какое коварное колдовство бывает. Так и заманивает. Ме́ня начал припоминать услышанные от родника слова. Ему нужно было попасть в прошлое, только там можно разгадать тайну Высокого ручья, о которой намекали изображения крыльев бабочки. Значит, нужно найти маленький ручеек справа. Он начал разгребать лапой траву и вскоре нашел его. Он был такой неприметный и так ловко прятался, что найти его мог только тот, кто знал, что ищет.

«Эх, была не была, попаду в прошлое. Вот только как выбраться оттуда – не знаю, но чувствую, что это верный путь». Ме́ня остановился на мгновение и с тоской посмотрел на небо. Оно было чистым, голубым, с таким теплым солнышком, что уходить очень не хотелось. Остаться бы в этом времени и жить всегда-всегда счастливо. Но он вспомнил слова орла, который говорил о его предназначении. Ну уж, нет, он не предатель, он всех выручит, хоть и сам останется в этом прошлом.

Медвежонок наклонился и осторожно стал лакать воду. Она действительно была прохладной и очень вкусной. Тут он заметил, что в воде стали появляться картинки: вот он разговаривает с родником, вот он бегает по лесу, вот он орет со страху, падая со спины орла с огромной высоты. Потом картинки стали мелькать быстрее – Лесное озеро, лось по имени Длинный, сова, всадник на вороном коне, какой-то ливень, черный карлик, колдующий у костра над каким-то варевом, старуха в лохмотьях, рисующая головешкой что-то на скале. Стоп, да это же тот самый знак, что он видел на крыльях загадочной бабочки. Ме́ня перестал пить, вглядываясь в отражение в воде. Тут он заметил, что огромная капля с его носа полетела вниз. Он так увлекся мелькающими картинками, что лакал неаккуратно, не так, как подобает воспитанным медвежатам, и весь забрызгался. Эх, не зря его ругала мама за такое поведение, но теперь – то уж ничего не поправить. Капля с размаху шлепнулась в родник, от чего по воде пошли круги. Картинка исчезла…

Так часто бывает, если нас неожиданно зовут, когда мы задумываемся о чем-то очень интересном. Впрочем, можно быстро сделать все дела и вновь вернуться к своим мыслям, чтобы узнать продолжение сказки о роднике.

Ме́ня еще попытался увидеть что-нибудь в чистой воде родника, но на ней так ничего и не появилось, лишь невидимые струи на дне играли парой соринок. Медвежонок огляделся и к удивлению своему обнаружил, что сидит в кустах у Высокого ручья, а полянка и родник куда-то исчезли.

Лучи заходящего солнца пробивались сквозь кроны высоких сосен, как фонариками освещая сухую листву вперемешку с хвоей. Одно из таких ярких пятен выхватывало из тени деревьев край небольшой скалы, поднимавшейся прямо из земли, откуда и вытекал ручей. Маленькая сгорбленная старуха в грязных лохмотьях пряталась в тени, почти сливалась со скалой, и лишь ее рука с сухой морщинистой кожей выводила угольком знакомый знак на освещенном пятачке скалы.

Это был именно тот знак, что Ме́ня видел вместе с волчонком, когда крылья бабочки раскрылись. Они тогда еще заспорили, что бы это могло быть. Уж очень он был необычный: какие-то неровные линии, кружочки, пятнышки. Наверное, многие из лесного народца не раз видели его на скале, проходя мимо, но не обращали внимания: просто трещинки на скале, да еще и мхом поросли. Только когда во сне медвежонка бабочка показала ему и волчонку свои крылья, они увидели рисунок отдельно от скалы, где он был всегда. Действительно верно – хочешь что-то спрятать, положи на самом видном месте, только сделай это похитрее. Вот и сейчас Ме́ня отчетливо видел рисунок на скале только благодаря тому, что солнце ярким пятном выделяло его среди всего окружающего.

Он пригляделся к старухе. Это была нищенка в лохмотьях, приблудившаяся когда-то очень давно. Поговаривали, что она не случайно появилась в Дальнем лесу, но толком никто о ней ничего не знал. Она никому не мешала и жила в какой-то норке, как и многие из лесного народца.

Заканчивая рисунок на скале, старуха расставляла в определенных местах точки. Несмотря на то, что она пряталась в тени, Ме́не показалось, что он видел, как она шептала что-то. При этом рука ее двигалась по рисунку какими-то рывками, будто она что-то выжидала, а потом быстро исполняла. Жаль, но из кустов не было слышно, что она шепчет. Ме́ня даже привстал на задние лапы и вытянул шею, чтобы получше разглядеть и услышать, но ничего не получалось.

«Эх, сюда бы Тришку, вот у кого лучший слух в лесу», – подумалось медвежонку. Он частенько удивлялся в их совместных играх, как это зайчонку удавалось слышать все в округе – где веточка под ногой хрустнет, где листва зашуршит. Ме́ня если и слышал что-то, то разобрать не мог, а Тришка поведет огромными ушами и говорит, кто куда пошел или где притаился.

Медвежонок задумался, звать ли Тришку на помощь. С одной стороны, он теперь обладал удивительной силой, что ему Серебрянка передала, а с другой стороны, он никак не мог понять, кто ему все время мешает. Ведь в прошлый раз голос волчонка чуть не увел его в незнакомый лес. Тут нужно похитрее быть. Ну да ничего, играть так играть. А вдруг это вовсе и не игра, а настоящее колдовство! Что тогда будет? Ну уж нет, он обещал Гордому, что не струсит и слово свое сдержит.

– Тришка бы услышал все в точности, если бы рядом был, – шепотом произнес Ме́ня.

Он уже понял, что чудеса начинаются только тогда, когда он начинает говорить вслух. Теперь приходилось быть очень внимательным и следить за своими словами. Это раньше он мог приврать, рассказывая кому-нибудь свои вечные истории, а сейчас приходилось помалкивать. Вдруг и вправду появится рядом чудище или пожар, которые он придумал.

– Да слышу я, не кричи!

Зайчонок сидел рядом. Он был похож на застывший пушистый комочек, ни один волосок не шевелился, он даже глаза закрыл, доверившись только своему слуху. Ме́ня так и остался стоять на задних лапах, боясь пошевелиться, чтобы не мешать Тришке. Он почти перестал дышать и только косился краем глаза на зайчонка. Хотя этого можно было бы и не делать, в голове у медвежонка вдруг зазвучал голос старухи. Он слышал то, что слышал своими удивительно чувствительными ушами зайчонок: