сильно переплетаются друг с другом, что до одной точки можно добраться несколькими путями.

– О да, – я рассмеялась, пряча за смехом неловкость от того, что сосед заметил мое напряжение. – У вас очень странный город.

– Ничего странного. Его строили таким не просто так.

– Правда?

– На нашем побережье часто дуют очень сильные ветра. Если бы улицы были прямыми, они бы продувались насквозь. А так порывы гасятся о стены домов, и ветер ослабевает. Да и рельеф здесь не самый подходящий для ровных улиц.

– Занятно, – пробормотала я.

Если тот ветер, который дует сейчас – уже ослаблен, страшно представить, чтобы было бы, если бы город построили по классической схеме. И как людям вообще пришло в голову селиться в таком неприветливом месте? Этот вопрос я задала вслух, и сосед ответил:

– Место неприветливое, но богатое. Когда-то тут был маленький форт, где жили только охотники и лесорубы, но потом старатели нашли большие залежи белого угля. Это топливо. Открылись шахты, порт, город стал расти и крепнуть. Теперь Эрнефъялл – центр всей провинции.

– Надо же.

Да, люди здорово постарались, чтобы развить этот суровый регион. Наверное, стоит отдать им должное за это. Главное, чтобы жажда наживы не застилала глаза. А то ведь тот, кого обуяла жадность, может уничтожить все на своем пути: растения, животных, даже других разумных. Впрочем, это ведь касается не только людей…

Эл не соврал, и через несколько минут автомобиль выехал на улицу, ведущую к теплицам, и остановился у ворот.

– Приехали, – улыбнулся мой спутник.

– Благодарю, – я не могла не ответить улыбкой.

В конце концов, он сэкономил мне уйму времени и сил.

– Жаль, не получится забрать вас вечером, – продолжил сосед. – У меня слишком много работы.

– О, не стоит волноваться. Я не хочу вас так сильно обременять. Доберусь сама. В конце концов, мне же нужно привыкать к этой погоде?

– Тогда хорошего дня, Ния, – он склонил голову, подарив мне странно задумчивый взгляд.

– И вам, Эл, – ответила я и вышла.

Ветер сразу же попытался сбить меня с ног, но я резво побежала во двор, где наткнулась на госпожу Дивногор.

– Уже и кавалера себе успела завести? – хмыкнула гномка, с интересом рассматривая отъезжающий от ворот автомобиль.

– Э-м-м, – я растерялась от слишком бесцеремонного вопроса.

Да и с чего она вообще взяла, что это мой «кавалер»? Может сейчас еще песочить начнет?

– Это правильно, – огорошила хозяйка теплиц. – Ты девка молодая, красивая. Чего зря время терять?

Не знаю, чему я больше удивилась. Тому, что гномка не стала меня осуждать, говоря о приличиях. Или тому, что назвала меня красивой. Ведь понятия о красоте у подгорного народа очень сильно разнились с даже с человеческими, не говоря уже об эльфийских.

– Меня просто подвез сосед, – пробормотала я, заходя в теплицу.

– Если красивый и неженатый, надо брать, – категорично заявила госпожа Дивногор, закрывая за нами дверь.

– Может и женатый, – слукавила я. – Еще не успела узнать.

– Так узнавай.

Узнавать? Это, конечно, совсем не проблема. Но зачем оно мне нужно? Заводить роман с человеком – последнее, чего я могла бы желать. Люди странные, слабые и короткоживущие. Упаси Богиня полюбить того, кто живет в несколько раз меньше, чем ты.

Я прошла в угол и повесила свое пальто в шкаф. Потом развернулась, поправляя прическу, и спросила:

– Почему вы так озабочены моей личной жизнью?

– Ха, озабочена, – повторила гномка. – Говоришь, как посол на королевском приеме.

Я дернула плечом. Уж извините, не просто оказалось выкорчевать из себя многолетнее воспитание и манеры.

– Ты хорошая девка, Ния. Вышла б замуж, закрепилась у нас на севере, прижилась. А то не понравится тебе наша зима – соберешься и поминай как звали. И я останусь без отличного работника.

Из моей груди вырвался вздох. Знала бы госпожа Дивногор, что действительно не даст мне уехать с севера в ближайшие несколько лет, не переживала бы так. Но я ей, конечно же, об этом не расскажу. Вместо этого лучше уточню:

– Вы и правда считаете меня отличным работником?

– А как же. Рука у тебя легкая. Цветы такие руки любят.

– Надо же… – пробормотала я себе под нос. А потом уже громче: – Знаете, если честно, я совсем не ожидала того, что гномы будут заниматься растениями. Не обижайтесь, но все же ваша вотчина – это камень и металл.

– Да чего тут обижаться, – вздохнула гномка. – Как есть, камень да металлы. Вот только Никс мой, который Дивногор, всегда был не от мира сего. Мы же выросли по соседству, и я все видела. У него никогда душа не лежала к семейному делу. Он пробовал и кузнецом быть, и ювелиром – все без толку. Его за это сильно не любили. Виданное ли дело: гном, который не может клещи в руках удержать, зато к траве тянется?

Я села на высокий стул и с интересом уставилась на госпожу Дивногор. А та продолжала:

– Наш Брадабарген – он же еще севернее. Там снег редко сходит, да и то, только в узких долинах, которые смотрят на солнце. Что успеет вырасти, так почти сразу и помирает. Пара дней – вот и весь срок. А Никс мой, он всегда этих дней ждал, как праздника. Выходил наружу, гулял, собирал цветы. Знаешь, что он мне однажды подарил?

Улыбнувшись, я покачала головой.

– Книгу! Своими руками сделал книгу, где к страницам приклеил сушеные цветы! Конечно, его никто не понимал, кроме меня. Браться гнобили, отец просто считал все это придурью, о которой не стоит и думать. Поэтому однажды Никс решил уехать. Я поехала с ним.

– Похвально.

– Первые годы перебивались случайными заработками, потому что денег на открытие своего дела не было. Потом нашли человека, который поддержал задумку с теплицами и согласился вложиться. Сначала мы с Никсом были наемными работниками. За пару лет подсобирали денег, выкупили долю и стали совладельцами.

– Надо же, – покачала головой я. – А почему вы решили остаться именно здесь, а не ехать на юг? Ведь так было бы проще.

– Хороший спокойный город, – пожала плечами госпожа Дивногор. – Да и Брадабарген рядом. Мы хоть и отщепенцы, но уезжать далеко от дома не хотим.