в этом не было ничего особенного и удивительного. Для вербовщицы. Это так ученики практикуются, кто в земляной магии специализируется. Призывают разные породы, формируют из них плиты, сплавляют их с уже призванными ранее. И польза, и экзамен.

До дома наставника мы добрались примерно через полчаса. Это был старинный двухэтажный каменный особняк. Колонны, лепнина, вся вот такая подобная фигня. Перед входом небольшой фонтанчик с белыми каменными лебедями. Даже фонари были под старину, хотя и было видно, что внутри электрическая лампочка. В доме горел свет, во всех комнатах.

— Ну вот мы и у Гудвина. — веселым голосом прокомментировала вербовщица. — Тебе как, сердце, или мозги?

Глава 5

— Мне, если можно, деньгами. — огрызнулся я в ответ. — А то эти органы еще пойди продай.

Хохотнув над моей шуткой, вербовщица три раза постучала висевшим на двери массивным кольцом. Стук эхом отдался из глубин особняка, словно там была огромная пустая пещера. И почти тут же дверь открылась. Сама. С легким шорохом, абсолютно не скрипя петлями. За дверью открылся вид на просторный зал, назвать который прихожей язык просто не поворачивался. Вроде, в подобных особняках это вестибюлями называют.

— Здравствуй. — Катя уважительно поклонилась… Дому? — Проводи нас к господину наставнику, у меня новобранец.

Прищурившись, я пристально всмотрелся в ту же точку, куда смотрела девушка. И через пару секунд я начал видеть полупрозрачный образ мини-дворецкого. Дед, чуть меньше метра ростом в смокинге, с длинными, седыми, собранными в аккуратный хвост волосами и опрятной, расчесанной и аккуратно уложенной, не менее седой, чем шевелюра, бородой.

— Поздоровайся. — в полголоса обратилась ко мне вербовщица, слегка толкнув меня в бок локтем.

Я вздрогнул, и иллюзия пропала.

— Здравствуй… Те. — растерявшись, я выполнил ее указание, отвесив легкий и нелепый поклон открытым дверям.

После этого мы вошли в дом, и дверь сама закрылась за нашими спинами. Собственно, все двери перед нами распахивались сами, и также самостоятельно и бесшумно возвращались на место, показывая дорогу. Мы отправились налево, проследовали через цепочку из пяти комнат с диванами и стульями-креслами-столиками, затем поднялись на второй этаж и уже тут, наконец, добрались до цели. Лестница также вела в очередную гостиную, но тут мы уже проследовали не прямо, а свернули в боковую дверь, за которой располагался просторный кабинет с высокими потолками. Просторный — это метров пять в ширину и десять в глубину.

В этом помещении по бокам от дверей располагались удобные кожаные диваны. Правая стена во всю свою пятиметровую высоту была библиотечным стеллажом, забитым разнообразными книгами. Половину левой стены скрывал шкаф из темного лакированного дерева с кучей больших и маленьких дверок. Вторая половина стены была завешана плотной зеленой тканью. противоположная стена была сплошным окном со стеклянными дверями. Наверное, там был балкон, но сейчас за ним было видно лишь темноту, и даже яркая огромная хрустальная люстра почти ничего оттуда не высвечивала.

В углу, на пересечении тканевой и стеклянной стен, стоял угловой офисный стол. Пожалуй, его можно смело назвать антикварным. Наверное, это даже было красное дерево. По крайней мере, стол был деревянным и имел темный бордовый оттенок под лаком. Перед столом, на расстоянии метра, стоял очередной диван, трехметровый, но на этот раз из одного комплекта со столом — такое же лакированное красное дерево и мягкие бордовые бархатные подушки на сидении и спинке. Еще парочка таких же, под копирку, диванов стояли вдоль зашторенной стены.

За этим столом сидел мужчина. На вид лет сорока, не старше. Короткие черные волосы, зачесанные набок, проблески седины на висках. Черты гладко выбритого лица, что называется, благородные. Мужик однозначно не из пролетариев. Но самое главное — взгляд. Едва он посмотрел на нас, когда мы вошли, даже Катя запнулась, а я так и вовсе застыл. Даже не от того, что в глаза ему посмотрел, нет. Я шкафы разглядывал в тот момент, но то, что он на меня смотрит, я ощутил, наверное, даже подошвами кроссовок. От этого взгляда хотелось вытянуться по стойке смирно, а потом поклониться и не поднимать головы, пока не разрешат. Но я выдержал! Просто застыл, кланяться не стал. Когда наставник встал со своего кресла, выяснился и его рост — почти два метра.

— Доброй ночи, Екатерина Семёновна. — хозяин кабинета кивнул девушке, а затем и мне, после чего давление от его взгляда стало спадать. — Доброй ночи, Константин Владимирович.

— Уже доложила? — зыркнул я на вербовщицу, после чего также приветственно кивнул мужчине. — Доброй ночи, не знаю, как к вам обращаться.

— Называйте меня просто «наставник». — ответил он. — Это одно из правил учебной долины. Тут я для всех — просто наставник.

— И вообще, проходи, чего застыл. — с усмешкой в голосе Катя подтолкнула меня в спину, после чего уселась на диванчик, стоявший возле двери. — Принимайте новую головную боль, господин наставник.

— От головной боли слышу. — вернул я ей подколку и, бросив сумку с вещами у порога, направился к столу.

— Договоришься — геморроем станешь. — вербовщица показала мне язык, и я решил не продолжать этот обмен любезностями. Ладно наедине, но тут будто бы была какая-то официальная обстановка. Типа собеседования.

Прежде, чем я успел сесть, наставник протянул руку. Пожав ладонь, я приземлился на диван напротив стола.

— Belle fille et méchante robe trouvent toujours qui les accroche. (Франц., Бэль фий э мэшант роб трув тужур ки лез акрош.) — произнес наставник, также садясь на место.

— Ы-ы? — удивленно приподняв бровь, я, как и всегда в подобных ситуациях, когда кто-то умничает, изобразил тупое лицо.

— Красивая девушка и плохое платье всегда находят, за что зацепиться. — не заметив, или сделав вид, что не заметил, перевел наставник фразу. — Итак, Константин Владимирович. Почему вы решили поступить к нам на обучение?

— А… Можно просто — Костя? И на «ты». Как-то неуютно от этого… Официоза. — попросил я.

— Нет. — покачал наставник головой. — Это тоже одно из основных моих правил. Могу без отчества, но звать буду ни как иначе, чем на «вы», и «Константин».

— Ну, это уже лучше. — компромисс хоть все равно резал мою неотягощенную правилами этикета душу, но так было гораздо проще.

— Так что там с причинами обучения, Константин? — мужчина спокойным тоном вернул разговор в нужное ему русло.

—