Мне кажется, что в этом деле денег и перспектив больше, чем в моей текущей профессии. — немного подумав, я ответил, как есть.

— А что вы думаете о цене обучения? — не моргая (в прямом смысле), все тем же спокойным тоном продолжил он допрос. — Для многих это является сложным моральным вопросом.

— Ну, как сказать… — я потер шею, задумавшись. — Я тут повидал некоторых… Духов? — я глянул на Катю, и та утвердительно кивнула. — Если неупокоенные превращаются в ЭТО, то их прям надо собирать раньше, чем такое случится. Причем даже им самим скорее надо, чем окружающим. Я бы вот не хотел стать унитазным задососом после смерти.

— Слова не мальчика, но мужа. — наставник кивнул. Кажется, мои слова его удовлетворили. — Хорошо. А теперь покажите мне ваш ключ, Константин.

Ну блин! Сразу нельзя было сказать? Я ж его в сумке у дверей и оставил. Почему я вообще его с собой взял? Вербовщица сказала взять. Зачем — говорить не стала. Но один раз этот ее совет мне уже помог, и спорить с ней после этого я точно не собирался.

— Неплохо для подсознательного. — наставник вертел разводной ключ около минуты, пристально рассматривая его со всех сторон, ни разу за это время не моргнув. — Проводник и накопитель. Обязательно сохраните его, Константин. После изучения теоретических основ и освоения первой ступени концентрации в качестве экзамена приму доклад об основных узлах этого артефакта, с их достоинствами и недостатками.

— Так я типа… Принят? — уточнил я на всякий случай.

— Меня ваша кандидатура устраивает. — спокойно ответил хозяин кабинета, протягивая мне мой ключ. — Сейчас Федор проводит вас в гостевую комнату и предложит травяной чай. Рекомендую выпить не менее двух чашек, он поможет к утру восстановить эфирное тело, поврежденное Гюрзой. Утром, на свежую голову, я проведу экскурсию по долине, отвечу на вопросы, и вы примете окончательное решение об обучении.

— А что будет, если я откажусь? — поинтересовался я.

— Ничего. — наставник и бровью не повел. — Слегка поправлю память, заблокировав воспоминания обо всем этом. После чего проводим обратно в ваш город, вы допьете таблетки и все вернется в прежнее русло. А если что-то из воспоминаний прорвется, то это будет восприниматься, как странный сон. Федор, воплотись! Молодой человек истощен и неопытен в истинном зрении.

Федором оказался тот самый дед-дворецкий. Вернее, домовой. Почему такой высокий? А потому что хозяин дома знает, как подпитывать бесплотных. Вообще, домовые, как мне на следующий день рассказал наставник, это всё те же самые неупокоенные. Просто от условий их обитания, а также от характеристик самого человека и его души зависит, в кого такие души обратятся. Так, обычно домовые — это какие-нибудь прадеды, редко — прабабушки. Те, кто семьей уважался при жизни, и сам семью любил, да за хозяйством следил. В такой атмосфере их души могут стать хранителями дома. Федор господину наставнику предком не приходился. Он был обычным деревенским духом, жившим в заброшенной избе. Без подпитки энергией от живых владельцев он зачах, почти сошел с ума и практически выродился в мелкого беса. Но его вовремя встретил наставник, подкормил, да приютил. Лет триста назад. С тех пор Федор ему исправно служит.

После команды хозяина домовой воплотился. Это значит — стал видимым, слышимым и при желании — даже осязаемым для любого простого человека. Фокус для опытного духа несложный, но энергоемкий. Дворецкий проводил меня в гостевую спальню, располагавшуюся на этом же этаже, показал, что где находится, а после принес литровый чайник с отваром, пожелал доброй ночи и растворился в воздухе.

Гостевая спальня по сути была дорогим гостиничным номером. Уровня, наверное, полулюкса, если не весь целый люкс. Просторная, с большим окном и вместительным отдельным санузлом. Туалет и ванная комната, обособленные друг от друга, в совокупности были, наверное, почти с саму спальню размером. А в ванне могло поместиться человека три-четыре. Не в комнате, а именно в самой белой чугунной емкости на массивных узорчатых ножках. А еще везде был свет. То есть электричество. Никаких особых чудес, магических светильников и прочего. Современные светодиодные лампочки в старинных массивных люстрах. Выключатели не самой последней модели — советские. Такие, с торчащей ручкой, типа тумблера. Но совершенно новые на вид, не потрепанные временем.

Поудивлявшись обстановке, я выпил отвар, как мне посоветовали, и лег спать, почти моментально вырубившись. Проснулся я от звука вибрации смартфона. С трудом продрав глаза, я взял телефон с прикроватной тумбочки, хотя точно помнил, что туда его не клал. Тот, как лежал в кармане штанов, так там и должен был оставаться. Понимание пришло, когда я увидел одежду, тщательным образом если не отстиранную, то как минимум очень тщательно очищенную от пыли и грязи. Вещи находились на вешалке, стоявшей неподалеку. Ну, спасибо, хоть не в шкаф. Искал бы сто лет… Короче, видимо, когда одежду чистили, мобилу и вынули, положив на тумбу. Но это ладно.

Тут была связь, мать его за ногу! Связь, и куча непрочитанных сообщений в мессенджерах. Больше всего — от женщины, которой на сегодня была договоренность о сборке шкафа. И не говорите, что этим должны профессиональные сборщики заниматься! Они просто умеют читать инструкцию по сборке, и не суют квадратное в треугольное. Я тоже так могу. В общем, пришлось попросить у нее прощения и сослаться на здоровье. Благо, даже врать не пришлось — рекомендация от врача о необходимости взять больничный у самого себя была.

Пока я записывал ей голосувуху с извинениями, я заметил, что в телефоне изменилось время. Убавилось два часа. Потерев шею чуть пониже уха, я полез в настройки. Они показали, что это не глюки — часовой пояс изменился. Потому что была включена синхронизация по сети. Пока я думал, что с этим делать и у кого спросить точный час, время опять скакнуло и теперь, сменив пояс на более восточный, прибавило себе один час времени. Немного подумав, я решил забить на эти настройки, потому что вопрос «какого тут вообще есть сеть⁈» был актуальнее.

За окном было светло. Но солнца при этом не виднелось. Все небо, если оно тут было, оказалось затянуто туманом. Который, собственно, был тут и вместо горизонта. Он возвышался стеной где-то на границе поселения, переходя в небесный купол. Так что во дворе было светло, но так, как если бы в нормальном мире было пасмурно.

— Я