Перед тем как открыть дверь, он посмотрел в глазок. Налестничной площадке стояли четверо незнакомцев. Четверо мужчин, которые прошлик нему домой, беспрепятственно миновав охрану! Это было весьма необычно. Дронгонахмурился, затем вернулся в кабинет и достал оружие. В дверь позвонили ещераз. Дронго снова подошел к двери.

– Кто там? – спросил он, сжимая оружие в руках.

Если неизвестные смогли пройти через охрану, значит, онилибо из правоохранительных служб, либо…

– Мы хотим встретиться, – сказал один схарактерным грузинским акцентом. – К вам приехал господин Кахи Батумский.

Дронго еще раз посмотрел в глазок. Рядом с молодымимужчинами стоял высокий худой старик с лысым, выбритым черепом. Ему было зашестьдесят. Не нужно было вглядываться в лицо этого человека, чтобы понять, ктоименно стоял за дверью.

«Неужели он рискнул приехать ко мне сам?» – подумал Дронго сневольным восхищением. И, спрятав пистолет в висевший плащ, открыл дверь.

Все четверо пристально разглядывали его. Двое поздоровалисьи, мягко оттолкнув хозяина, вошли в квартиру. Кахи Батумский продолжал смотретьна Дронго.

– Ты тот самый Дронго, – он не спрашивал, ноДронго кивком подтвердил это.

Кахи повернулся к своим телохранителям. Все трое мужчин,резко повернувшись, пошли к лифту. Он был еще и храбрым человеком! Кахи вошел вквартиру и закрыл за собой дверь.

– Здравствуй, – сказал он, – мы проверили.Тебя прислал Давид, а он мне как старший брат. Поэтому я сам пришел к тебе.

– Спасибо, – кивнул Дронго. – Снимайте плащ иидемте в комнату. Извините меня за мой вид, уважаемый Кахи. Я сейчаспереоденусь.

Пока Кахи раздевался и проходил в кабинет, Дронго успелбыстро переодеться. Кахи разместился на диване, ожидая, когда хозяин квартирывойдет в кабинет и сядет перед ним в кресло.

– Я не думал, что вы ко мне приедете, – призналсяДронго, усаживаясь перед своим гостем.

– Я сам не думал, – ответил Кахи. По-русски онговорил с сильным грузинским акцентом, – но иногда лучше самому приехать вгости, чем ждать, пока посторонние приедут к тебе. Разве я не прав?

– Правы, – скрывая улыбку, согласился Дронго.

Кахи чуть усмехнулся – очевидно, это был человек с чувствомюмора – и продолжил:

– Скажи, зачем тебе нужно было со мной встретиться? Тольконе говори, что ты хотел взять у меня интервью для руководства Министерствавнутренних дел.

Этот человек умел быть обаятельным. Дронго усмехнулся.

– Я не журналист.

– Тогда скажи, зачем я тебе нужен.

С этим человеком нужно было говорить прямо и откровенно. Вэтой бритой голове было больше сведений, чем в компьютерах МВД.

– Несколько месяцев назад было совершено нападение набизнесмена Арзуманяна, – пояснил Дронго, – киллеры расстрелялимашину, в которой находилась его семья. Жена и дочь погибли. Вы, наверное,слышали об этом преступлении?

Гость молчал. Он ждал, когда Дронго закончит свой рассказ.

– Киллеры стреляли в машину, видя, что там находятсядети, – продолжал Дронго. – Мне всегда казалось, что даже у убийцдолжны быть какие-то внутренние запреты, которые не позволяют им стрелять вженщин и детей. Если это, конечно, не пьяные «отморозки», для которых нетничего святого. Но я почему-то не верю в подобных «отморозков». Преступлениебыло слишком хорошо спланировано.

Кахи Батумский молчал. Он смотрел на Дронго и молчал.Дронго, понимая, что на гостя нельзя давить, тоже замолчал. Кахи сиделнахмурившись. Молчание длилось довольно долго.

– Сейчас много беспредела, – мрачно изрекгость, – очень много. Люди не боятся ни Бога, ни дьявола. Они вообщеникого не боятся. Я никогда не обижал сирот, никогда не отнимал деньги у вдов.Я не спал с женами своих друзей. Но у людей не осталось никаких принципов.Раньше такое было невозможно…

Теперь уже Дронго молчал, понимая, что перебивать гостянельзя.

– Я слышал об этом деле, – медленно произнес КахиБатумский, – там действительно стреляли в машину с детьми. Наши люди неосмелились бы сделать такое. Хочешь убить своего «клиента» – можешь его убить.Тебе заплатили деньги, и ты делаешь свою грязную работу. Но не трогай женщин идетей! Этот закон все соблюдали, иначе мог наступить настоящий беспредел. Вотон и наступил. В наших разборках нельзя трогать семью. Это против всякихправил.

– Кто? – спросил Дронго. – Я хочу знать, ктоэто сделал.

– Трудный вопрос, – пробормотал Кахи. – Тыдумаешь, мы знаем о всех киллерах, которые есть в этом городе?

– Нет, конечно. Но вы можете сказать, хотя быприблизительно, где мне искать. Кого могли нанять? Кто это был?

– Сейчас много всякой падали, – глубокомысленнопроизнес гость, – каждый из них берет в руки автомат и становится убийцей.Они плюют на наши традиции и на наши порядки. Молодежь не уважает стариков.Никого они не уважают…

Кахи замолчал. Он явно обдумывал какой-то вариант. В этотмомент зазвонил телефон. Гость даже не посмотрел в сторону аппарата. Звонкипродолжались. Третий, четвертый, пятый… Дронго не двигался с места.

– Возьми трубку, – разрешил Кахи.

Дронго поднялся и взял трубку.

– Слушаю, – сказал он немного напряженным голосом,взглянув на гостя.

«Надеюсь, это не полковник Демидов», – с некоторымнапряжением подумал Дронго. Но это был его водитель.

– Извините, что беспокою вас так рано, – сказалСергей, – но Вейдеманис просил, чтобы я вам все рассказал. Мне сегодняутром проткнули все четыре колеса. Машина стояла на стоянке, и дежурныйклянется, что никто не подходил к машине. А когда подошел я, то увиделспущенные шины.

– Купи новые, – посоветовал Дронго и отключилаппарат.

Он вернулся к гостю. Звонок немного выбил его из обычногоравновесия.

– Мне нужны киллеры, которые стреляли в семьюАрзуманяна, – жестко сказал Дронго. – Дело не только в Арзуманяне,дело не в том, что эти люди, если, конечно, можно назвать их людьми, не имеютправа оставаться на свободе. Даже у подонков должно быть нечто похожее накодекс чести. А у них его не было. Извините, что я так горячусь.

Кахи взглянул на него. Жестко усмехнулся.

– Не боишься так при мне разговаривать? Среди подонковмогут быть и мои ребята.

– Если бы боялся, не стал бы вам звонить, – снекоторым вызовом ответил Дронго. – Не нужно наговаривать на ваших людей.Не сомневаюсь, что если бы кто-нибудь из них осмелился стрелять в детей, вы былично разобрались с ним. Я знаю, что вы его бы не простили.

– Дерзко говоришь, – задумчиво сказалбандит, – храбро говоришь. Со мной никто так не разговаривал. Ты ведьзнаешь, если я вдруг решу, что ты говоришь неуважительно, я уйду отсюда. Итогда ты не доживешь даже до вечера. Пусть тебя вся милиция города охраняет. Тыэто знаешь?