Нам нужны аборигены, способные перемещаться на большие расстояния, – добавил он.

– Я понял, командир, – сказал Янсен и отдал команду группе, находившейся в секторе D: – Отключить системы, открыть ворота, нацелить на них пулемет! Заходить пятерым, выводить троих. Сначала женский модуль. Сопровождение через охрану до лаборатории. Внутри быть двоим, чтобы в случае необходимости усмирять особо строптивых дикарей. Работаем! – Он встал рядом с пулеметчиком, который занял позицию напротив ворот женского модуля.

Пятеро головорезов Янсена отключили все системы, кроме внутреннего освещения, и зашли в модуль. Откуда донесся шум. Женщины закричали, заплакали, забились в истерике.

Однако боевиков это никак не тронуло. Они буквально за волосы вытащили из модуля двух женщин и девушку примерно шестнадцати лет, привели их в чувство, связали между собой.

Старший подгруппы конвоирования толкнул пленниц и приказал:

– Вперед! Через ворота в рядах колючей проволоки, к зданию у скалы.

Женщины повиновались. Они видели солдат со штурмовыми винтовками. Ужас парализовал их волю. Арестантки, мешая друг другу, кое-как дошли до лаборатории. Двое боевиков шагнули туда вместе с ними.

Не прошло и трех минут, как конвоиры вывели их обратно и погнали к сектору D. С женщинами и девушками они справились без проблем.

После этого Алькан объявил боевой группе и охране отдых.

Кэберт взглянул на помощника и спросил:

– Не желаешь пройти в лабораторию и посмотреть, как делают инъекции?

– Особого желания нет, мистер Кэберт, но если вы…

Главарь банды прервал Дабаута:

– Да, я этого хочу! Идем в лабораторию.

В переднем отсеке в креслах сидели Вайсер, Мейер и Габанг. Все они тщательно протирали руки и лица спиртовыми салфетками, при виде босса хотели встать, но Кэберт махнул рукой – мол, сидите.

Он опустился на топчан, а Дабаут остался стоять. Места для сидения ему не осталось.

– Устали, господа? – спросил Кэберт.

– Есть немного. Это ведь не то послушное племя, которое вождь выводит для вакцинации от эпидемии, захлестнувшей район их проживания. В этом случае аборигены сами рванутся вперед, чтобы поскорее получить укол. Здесь же туземцы не понимают, что происходит. Женщины, а особенно девушки, в основном ведут себя спокойно. Они угнетены страхом. Но были и такие особы, которые пытались укусить нас. Охранник вынужден был дать пощечину одной из них и держать руку, чтобы Нора могла сделать укол. Эта туземка и потом рычала, как взбесившаяся пантера. И все же с бабами легче, а вот с мужчинами, думаю, придется гораздо сложнее. – Он протер салфеткой физиономию и продолжил: – Посему хочу спросить, мистер Кэберт, вы допускаете потери среди аборигенов?

– Нет, – твердо заявил главарь банды. – Для нас весьма ценен каждый человек. Я прикажу усилить конвой. Здесь встанут не двое, а четверо бойцов. Они в состоянии усмирить любого аборигена. Но разве у вас нет успокаивающих средств?

– Есть, конечно, но ведь это будет тот же укол. Туземцы именно его и боятся. Есть и таблетки, только как заставить дикарей проглотить их? Да и действие таблеток слабее инъекции. Хотя, конечно, все зависит от организма человека. Я тут вот о чем подумал. Не проще ли было лишить аборигенов памяти в модулях, до заражения? Впрочем, это может привести к непредсказуемым последствиям. В личной памяти человека кроется вся его сущность. Кто был спокойным, тот таким же и останется, а вот кто имел агрессивный характер, тот может повести себя еще более резко.

Дабаут был явно недоволен этими словами профессора.

– Материал так же поведет себя в месте высадки? – спросил он.

– Вы, мистер Дабаут, имеете в виду состояние?

– Да.

– Что вам сказать? Шансы на то, что сущность человека, зараженного и лишенного памяти, изменится, крайне малы. Скорее всего, каждый поведет себя так, как ему будут подсказывать инстинкты, а не разум. Впрочем, это ненадолго. Специальный газ только на начальном этапе вскроет эту сущность. В дальнейшем зараженные аборигены поведут себя спокойней и осторожней. У них появится боязнь, но при этом усилится тяга к общению, попытки вспомнить прошлое. А это как раз и есть контакты с другими людьми.

– Извините еще раз, – не унимался Дабаут. – А если зараженные и ничего не помнящие мужчины пожелают вступить в половую связь с женщинами, то они будут способны на это?

– Да, потенция и выброс тестостерона только усилятся. Зараженные люди будут вступать в половую связь со всеми, кто им понравится, не обращая ни малейшего внимания на желание партнера.

– Это значит, не исключены случаи насилия?

Профессор улыбнулся и ответил:

– Это не просто не исключено, но и заложено в особенности их поведения. Одних арестует полиция и посадит в тюрьму, других сия участь минует. Но мы создали такой вирус, который передастся от человека к человеку разными путями. Достаточно прикосновения к открытой части тела или дыхания. Я уже не говорю о сожительстве. Любой человек, встретивший нашего подопечного, не избежит заражения. По нашим расчетам выходит…

Кэберт прервал профессора:

– Это уже лишнее. Я имею в виду расчет, скольких человек может заразить один наш абориген.

– Это тоже тайна? – спросил Дабаут, посмотрев на босса.

– Нет, но зачем забивать себе голову ненужной информацией?

– Мне интересно.

– Тогда отвечу я. Каждый абориген, по нашим расчетам, должен заразить не менее двадцати человек. Внешне это никак не будет проявляться. Заражение происходит вирусом, который после инъекции войдет в спящее состояние. Только через две недели он активизируется, примет форму, в общем-то, самых обычных заболеваний, таких, например, как легкая простуда, грипп, воспалительные процессы. Таким образом месяца за полтора, пять-шесть недель, он передастся не менее чем полумиллиону граждан Китая. Именно туда мы планируем забрасывать зараженных аборигенов. На этом и закончится их миссия.

– А они не смогут вспомнить, что было до Китая?

Профессор криво усмехнулся и ответил:

– Смогли бы. Но аборигенам вместе с основным вирусом вводится и препарат, который убьет их ровно через те же полтора месяца после заражения. Некому, мистер Дабаут, будет что-то вспоминать. А до этого память заблокирована.

– Да, интересная у вас работа. Вы, наверное, испытываете сильные ощущения, когда превращаете человека в безмозглого переносчика заразы.

Вайсер кивнул и проговорил:

– Что есть, то есть. Уверен, сегодня Люк Мейер и Нора Габанг проведут самую сладкую и страстную ночь в своей жизни. До сих пор им не приходилось воздействовать на людей в таком количестве. Это вызывает желание близости сильнее любого препарата. Но надо еще закончить работу. – Он посмотрел на медсестру, немного смутившуюся, но продолжавшую тщательно протирать руки и лицо спиртовыми салфетками.

Кэберт указал на нее и спросил:

– Зачем она делает это? Неужели постановка укола может навредить ей?

– Нет, просто брезгует аборигенами.