Бабушка тем временем принялась за абрикосы.

— Думал: я гордая, думал: не возьму… — бурчала она, обрезая сгнившие части фруктов. — Ну-ну… Не на ту напал… Я и не таких видала… Ромка-то по молодости получше был, куда этому… А Танька пусть выкусит, у нас и на этот год капуста хорошая… А Тимофевна… скрутила я кукиш, когда с ней здоровалась или нет?

Она долго возилась, но в итоге все-таки сварила компот.

О, компот! Разве я могу забыть тот фантастический компот, поданный в день моего шестнадцатилетия?! Этот неописуемый вкус и аромат сразил бы даже богов, которые припахали бы бабушку варить напиток на весь Олимп (что едва ли бы им удалось, учитывая характер бабушки). Компот стоил страданий, а страдания стоили компота.

Что до арбуза, то я разрезала его на глазах затаившей дыхание семьи. По торжественности момент получился похож на разрезание свадебного торта, а по волнительности — на изучение списка выигравших в лотерею билетов. Ну… ну… что там?

Арбуз был ярко-красный, сочный и потрясающе вкусный.

— Бабушка! — завопила я, забыв, что мне уже целых шестнадцать и пора бы обретать благородную сдержанность манер. — Бабушка, я буду счастливая! Счастливая!

— Ну-у, — бабушка развела руками и посмотрела на меня с иронией. — Конечно, счастливая. Ты уже счастливая, потому что у тебя есть бабка, которая умеет правильно выбирать арбузы.

И сейчас, в свои тридцать семь, болтаясь ни пришей кобыле хвост в чужом городе и в чужую эпоху, я могу с уверенностью сказать: бабушка была права.

Я стала счастливая. Даже вот сейчас плачу от счастья.