она тут же придирчиво осмотрела меня и поправила фату, которую слуги аккуратно сложили рядом на моё сидение.

Стало ясно, что она решила быть со мной, чтобы строго следить за тем, чтобы я ничего не помяла и не испачкала. Она мне не слишком доверяла.

Я должна была сидеть в карете, не двигаясь, как восковая фигура целых три часа!

Меня слегка качнуло: наконец, мы поехали. Хотя бы в окно мне смотреть разрешалось.

За окном мелькали родные леса и деревни, маленькие городки, посты с военными. Потом эти виды стали сменяться большими городами — пошла центральная часть королевства. Северные земли, которыми управлял мой отец, были довольно бедные, хотя отец и старался как мог поддержать их благосостояние. Хотя слово «старался» осталось в прошлом. Сейчас он слишком много пил, чтобы нормально управлять. Меня порадовало, то, что хотя бы сегодня утром он не выглядел помятым и был вполне трезвым. Хотя я была уверена, что в кармане его сюртука лежит припрятанная маленькая фляжка с алкоголем.

Путь мне предстоял тяжелый, но меня заставляло держаться только одно: я скоро стану женой самого замечательного человека на Земле. Ради этого я готова была дышать через раз долгие километры пути и слушать нудные указания дамы-распорядительницы.

— В Золотом храме смотри в пол, как и положено скромной девушке, но не горбись. Вид должен быть царственным, а не забитой простушки, чтобы не подумали, что Дракон женится на деревенской девушке.

Хотелось сказать ей, что она что-то перегибает палку: все и так знают на ком женится Дракон. Да и деревенская девушка вполне могла оказаться Истинной. И такое уже было. Но я сдержалась, как и положено скромной девушке.

А дама продолжала, отпивая из бутылки воду — мне естественно не предложила сделать даже глоточек, хотя у меня в горле давно пересохло.

— Когда жрец спросит: готова ты хранить очаг в доме Дракона и быть послушной женой, то не говори: «Да», а просто кивни. Твой голос никто не должен слышать, пока ты не станешь его женой.

Эти традиции в данный момент меня сильно раздражали. Я и так нервничала, а тут еще столько всего надо было запомнить.

А дама-распорядительница всё продолжала:

— Когда жрец объявит вас мужем и женой, вы будете только на полпути к супружеской жизни. На выходе из храма у пола протянут красную ленту, и вот когда вы вдвоем переступите через нее, тогда это и будет означать, что вы готовы к семейной жизни.

Я старалась как могла запомнить все наставления, но было слишком жарко и душно, и туго затянутый корсет нещадно давил, так что в конце я слышала лишь часть её слов.

Через пару часов, я уже и в окно даже смотреть не могла от усталости, поэтому тупо уставилась в одну точку.

Неожиданно карета остановилась и послышались голоса. Неужели мы приехали? Я бы выдохнула от счастья, что хотя бы половина пути пройдена, но корсет не позволял.

Дверь кареты открылась, и я встала слегка покачнувшись, но всё же удержала равновесие. Ноги подгибались от долгого сидения в одном положении. Дама-распорядительница не обратила на это никакого внимания. Естественно, невеста Дракона должна стойко переносить все трудности и просто обязана не умереть от удушения до свадьбы!

Мне помогли выйти двое слуг, а дама распорядительница поддержала фату из кареты.

Я честно старалась держать голову прямо, но шея устала от тяжести диадемы и подбородок то и дело пытался опуститься в низ.

Глава 11

Я никогда не была в Золотом храме.

В нем вершились судьбы только высокопоставленных людей. Когда моего отца назначили управляющим северных земель, то в этом храме он приносил клятву служить Дракону и королевству.

Храм тонкими золотыми шпилями уходил в небо, цепляя редкие облака. И мне пришлось поднять голову вверх, чтобы увидеть его целиком, но я тут же услышала окрик дамы-распорядителя:

— Прекрати задирать голову! Диадема может упасть!

Пришлось подчиниться.

Дама-распорядительница не дала мне толком ничего разглядеть вокруг, потому что одним отточенным быстрым движением прикрепила мне к диадеме вуаль, из-за которой мне было почти ничего не видно. Люди превратились в силуэты в мелкую клеточку.

Дама никак не замолкала, давая всё новые и новые указания:

— Сейчас ты войдешь в храм, как невеста и должна быть невидимой для всех. Вуаль с тебя снимут, когда переступишь красную ленточку. Тогда ты станешь полноправной женой. И смотри не зацепи её, а уж тем более не упади — это символ того, что ваш брак будет несчастливым!

Я дала себе клятву, что буду смотреть только под ноги и разгляжу эту ленту, чего бы мне это не стоило.

Дама, наконец, замолчала и ко мне подошел отец:

— Возьми меня под руку, Лаура. Теперь, моя девочка, тебя ждет новый дом.

Мне даже показалось, что его голос дрожит, но разглядеть толком его лицо мне не удалось из-за вуали.

Я вцепилась в руку отца, чтобы не упасть случайно еще до церемонии, и он повел меня в храм. Мне казалось, что людей вокруг много: за сеточкой было слишком много цветных силуэтов, да и стоял фоновый гул множества голосов под высокими сводами.

В воздухе витал горьковатый запах смолы и сладкий запах меда. Этой смесью благословляют молодых, чтобы они прошли вместе и горькие моменты, и сладкие. Это я знала из книг.

Мы медленно шли с отцом по красной дорожке, пока не остановились у золотого постамента. На нем стоял жрец в белой одежде и с украшением на голове в виде двух сплетенных змей: золотой и серебряной.

И тут я даже ни сколько увидела, сколько почувствовала Ролдэна рядом. Я чуть не задохнулась от терпкого аромата его туалетной воды, который смешиваясь с запахом его кожи, заставлял мои ноги подкосится. Словно рядом бродил дикий и опасный зверь, который покорится только мне.

Я постаралась успокоиться, посильнее уцепившись за руку отца. Он почувствовал мое волнение и ободряюще похлопал меня по руке.

С боков подошли две девушки, которые вынесли золотые венцы в виде веток священного дерева. Они удерживали их над нашими головами всю церемонию.

Жрец начал свою речь, но я почти ничего не слышала из-за шума крови в ушах. Внутри все кричало: «Он рядом». Я чуть не пропустила момент, когда надо было кивнуть. Я вдруг поняла, что вокруг наступила тишина, и голос жреца больше не слышен, а отец жмет с силой мою руку. Я кивнула, и отец с облегчением выдохнул.

Жрец продолжил свою речь:

— Готов