Не знаю, сколько прошло времени, периодически я проваливалась в забытье, снова выплывала оттуда, и все повторялось заново: туман, боль, жар, снова боль, холод, дрожь и тишина…

Когда я впервые осмысленно открыла глаза, была глубокая ночь, и лишь месяц, светивший в окно, позволял немного оглядеться. Я лежала на скомканных влажных простынях, кажется, пока спала, меня успели переодеть в больничную сорочку. Меня все еще колотила дрожь, голова болела меньше, зато теперь боль охватила все тело. Желудок сжимался спазмами тошноты, мне было ужасно жарко, словно внутри меня плещется раскаленное железо, которое выжигает изнутри.

Ох, свет помоги! Спасите меня от этого кошмара, кто-нибудь!

Почему здесь нет темнейшего с его замораживающим душу взглядом?!

Кажется, мое воображение решило прийти мне на помощь, как говорил светлейший, видения должны свести меня с ума, но сейчас эти самые видения решили мне помочь.

Опустив голову на подушку, я увидела чей-то силуэт, сидящий на моей постели. В темноте было не разобрать, кто это. Судя по широким плечам и мощной груди, это был мужчина, но ничего больше я понять не могла.

Дрожь и боль не отпускали, жар усилился, я заметалась по постели, но не смогла даже поднять руку. Вдруг силуэт наклонился и погладил меня по щеке. Его рука… такая прохладная!

Этот, пусть будет просто силуэт, обхватил мое лицо своими ладонями, от его рук шел приятный холодок.

Краем сознания я понимала, что он мне мерещится, мой мозг видимо создал подобную картину в надежде уменьшить боль. И это помогло.

Руки переместились с лица на шею и лоб, мое тело немного расслабилось, и желудок прекратил конвульсивно сжиматься. Ладони дарили блаженную прохладу. Силуэт вдруг склонился ко мне вплотную, и лицо обдало морозным дыханием. По колебанию воздуха около меня, я поняла, что он шепчет мне что-то. Его шепот был для меня не громче шелеста простыней, я совершенно ничего не поняла.

Вдруг моей ключицы коснулись холодные губы! Всего на мгновение, но мне этого достаточно, по всему телу пробежал спасительный холодок, и я провалилась в темноту.

Я свободна… — последняя мысль, которая посетила мою голову, прежде чем я отключилась.

Проснулась оттого, что в моей палате кто-то тихо переговаривался. Я не двигалась и не открывала глаза, мне было настолько хорошо без жара и боли, что я просто позволила себе отдохнуть.

— Как проходила лихорадка? — тихо спросил знакомый мужской голос.

— Без физических осложнений. Она явно мучилась от боли, металась по постели и постоянно шептала: «пожалуйста…», — ответил тихий женский голос. — В какой-то момент, когда она уснула, мы вымыли и переодели ее, потому что ранее ее рвало, но она, думаю, этого не вспомнит, слишком нестабильным было ее состояние. Так и продолжалось до глубокой ночи, она то засыпала, то снова просыпалась, постоянно металась в лихорадке, мы следили за ней довольно долго.

— А что ночью? — снова спросил мужчина, кто же это? Уж очень знакомый голос.

— Она проснулась всего один раз, немного дрожала, но шептать перестала. Ей опять было жарко, но жар, кажется, отступал, потому что в какой-то момент она шепнула что-то вроде: «свободна», и заснула глубоким крепким сном.

— Она не кричала это странно.

— Да, — ответила женщина, — но возможно это из-за сильной боли.

— Или кошмары были слишком сильными, — отчаяние просквозило в мужском голосе. Это же светлейший! Я, наконец, узнала его!

Я тут же зашевелилась и открыла глаза.

— Смотрите, — сестра-помощница, а это была именно она, не закончила, потому что Арахра уже оказался рядом со мной.

— Аниса? — со страхом шепнул светлейший, заглядывая мне в глаза. Пытаясь найти изменения во мне.

— Здравствуйте, светлейший, — поприветствовала.

— Аниса, дорогая, как ты себя чувствуешь? С тобой все нормально? Может, голова болит? Нет провалов в памяти? — светлейший завалил меня вопросами.

— Учитель, успокойтесь. Я чувствую себя прекрасно, разве что совсем не выспалась. Голова не болит, как и все остальное. Помню все прекрасно, помню даже то, что было во время лихорадки, — отчиталась я, и улыбнулась. — А еще я безумно хочу есть.

— Правда? — радостно переспросила сестра-помощница. Я кивнула. — Так это же замечательно! Погоди, через несколько минут я принесу тебе завтрак, — и женщина скрылась за дверью.

Арахра присел на край моей кровати. Я пока еще не решалась садиться, вдруг голова опять заболит.

— Я вижу, что с тобой действительно все хорошо, — светлейший облегченно похлопал меня по руке. — Я понимаю, что тебе неприятно вспоминать об этом, но что ты видела?

— Вы имеете в виду, какие видения меня посещали? — нисколько не смущаясь, уточнила я.

— Да, — сам же Арахра наоборот сильнее напрягся.

— Ничего, мне они никакого неудобства не доставляют, особенно сейчас. Я не видела ничего кроме тумана, этой комнаты и неясных человеческих фигур вплоть до глубокой ночи, а ночью мне привиделся темный силуэт на моей постели. Он словно был соткан из холода, его прикосновения прогнали жар и боль, — я улыбнулась, вспоминая, насколько успокаивающими были ощущения. — А потом он шепнул мне что-то, я не разобрала и просто заснула.

— И это все?

— Все, а что этого мало?

— Н-нет, конечно, просто обычно при таких отравлениях посещают несколько иные видения, — Арахра опустил взгляд.

— Знаете, мне хватило лихорадки и жуткой боли в голове, — поморщилась.

— Конечно, извини. Я рад, что с тобой все в порядке, — не совладав со своими чувствами, светлейший крепко сжал меня в объятьях и поцеловал в лоб. Я же облегченно рассмеялась. — Кстати, через пять дней будет прием, в память о пятерых погибших вчера, и тебя, как мне сообщили, там очень ждут.

— Меня?

— Да, и Эриха, ведь именно благодаря вам жертв не стало больше. Вы спасли много жизней.

— Хорошо, думаю, детали мы сможем обсудить после того, как я полностью поправлюсь, — сообщила я, чтобы светлейший понял — сейчас я не намерена даже думать об этом официальном мероприятии. Я еще морально не готова к этому. Светлейший согласился со мной.

В это время вернулась сестра-помощница и принесла мне завтрак. Арахра тактично покинул меня, перед этим предупредив, что скоро придет моя мать.

Когда я осталась одна, то, поедая завтрак, смогла в ясном сознании задуматься о том, что со мной произошло. Несмотря на то, что сказала учителю, меня очень удивило отсутствие устрашающих видений. После того, что увидела на поле сражения, после той боли, которую почувствовала, я должна была сойти с ума… хотя эти мысли и были пропитаны эгоизмом, я не могла думать как-то иначе. Но смогла просто порадоваться, что все обошлось.