Тогда Амир схватил ее за подбородок и насильно заставил повернуться к нему.

— Смотри.

На раскрытой ладони его лежал крупный синий камень в форме капли. Капли или слезы. В нем, словно живые, двигались россыпью искры света.

— Сапфир, — произнес Амир. — Этот камень возник, когда ты высвободила магию воскрешения, чтобы оживить девчонку, которая была в шаге от смерти. Вчера.

Равена слушала — и не слышала. В словах Амира для нее не было никакого смысла. Только одно в этот момент имело значение: ее родители мертвы. Амир убил их. Ее дорогой брат убил их доброго безобидного отца и нежную заботливую матушку.

Разум Равены отказывался принять это: слезы застилали глаза, рыдания душили.

— Ты — Сапфир, Равена, — продолжал Амир. — Твой отец знал. Знал, и скрыл от меня. Но больше никто не станет у меня на пути.

Равена дернула головой, вырываясь, подалась назад, проползла немного по полу — дальше, дальше от этого страшного чужака в теле брата, — но Амир схватил ее за руку.

Охнув от боли — насколько безжалостно впились пальцы Амира в ее кожу, — Равена заметила, как его взгляд остановился на тыльной стороне ее ладони, а зеленые глаза налились темнотой.

— Это кольцо, — с тихим гневом произнес Амир. — Оно связывает тебя с другим мужчиной.

Обручальное кольцо Клана Воронов, сделавшее ее невестой Натаниэля, — Равена лишь смутно понимала, что Амир сейчас говорит о нем. Кольцо, которое росло вместе с ней. Кольцо, которое нельзя было снять.

Амир сплел ее пальцы со своими и приник губами к внутренней стороне ее ладони. Равена дернулась от горячего прикосновения, но Амир не позволил вырваться. Глядя ей в глаза взглядом, в котором все сильнее разгоралось пожирающее пламя, он сказал:

— Все, что мне нужно, это отрубить тебе этот палец. И ты больше не будешь связана с главой Клана Воронов. Ты станешь моей, Равена. Только моей.

От его слов, от его голоса кровь стыла в жилах Равены. Она смотрела на него, и к своему ужасу понимала, что это не просто слова. Не угроза — намерение. Амир сделает, как обещает.

Ее взгляд остановился на руках Амира, и Равену затрясло. Его ладони и пальцы были испачканы кровью — кровью ее отца и матери.

В сознании Равены вдруг начал разгораться пожар. Всего лишь миг — и вот он уже бушует внутри нее. Она чувствовала жар, почти слышала треск огненных искр и могла поклясться, что ноздрей касается запах дыма.

Почему это произошло? Почему это случилось с ней? Еще сегодня утром она была счастлива. У нее была нежная матушка и добрый отец. У нее был дорогой брат, который всегда защищал ее и так часто заставлял смеяться…

Амир. В один миг он отобрал у нее все.

Горе словно отошло в сторону, уступая место другому чувству, которое сейчас сжигало ее изнутри. Боль и ярость смешались, вырвавшись на волю ненавистью. Равена с силой дернулась, высвобождая ладонь из пальцев Амира, и всем телом бросилась к кинжалу.

Амир стремительно рванулся следом, пытаясь перехватить ее, но пальцы Равены успели ухватить рукоять. Ее тело двигалось, словно подчиняясь внутренней силе, о существовании которой Равена даже не подозревала. Сжимая рукоять кинжала обеими руками, она наугад полоснула им перед собой, и ахнула, когда на ее ладонь и лоб брызнули горячие капли крови.

Пожар внутри нее вмиг утих, словно и не было. Вспышка ярости длилась лишь несколько мгновений и быстро рассеялась. Равену вновь охватил ужас, а руки, тотчас ослабевшие, отпустили кинжал — с глухим стуком он упал на пол.

Она смотрела в удивленные глаза Амира. Он держался за щеку, и сквозь пальцы его текли струйки крови.

— Ты ранила меня, Равена, — сказал Амир, и несмотря на то, что в голосе его не было гнева, Равена почувствовала, как ледяной волной на нее накатывает страх.

Она ранила Амира. А он убил ее родителей. Их родителей.

Страшный сон, от которого нет пробуждения.

Губы Равены дрожали. Пальцы дрожали. Все тело трясло. Ею снова владел ужас: исходящий от чужих глаз Амира, рожденный собственной слабостью.

Амир шагнул к ней. В голове Равены прозвучали его слова: «Все, что мне нужно, это отрубить тебе этот палец». В ужасе она отшатнулась и, сорвавшись с места, бросилась к двери.

Бежать! Прочь! Только не позволить ему коснуться себя! Все ее существо на миг скрутило в узел от мысли, что там, в библиотеке, остались ее родители, но Равена не могла остановиться. Страх заставлял ее мчаться изо всех сил.

Ей казалось, Амир вот-вот схватит ее, но в какой-то момент она осознала, что он не гонится за ней. Единственным ее преследователем была жгучая, истязающая ее невыносимой пыткой мысль: «Зачем? Почему Амир убил родителей? Как смог он отнять жизнь у тех, кто долгие годы был его семьей?».

Наваждение. Это просто какое-то злое наваждение. Это не может быть правдой.

Тяжело дыша, Равена добежала до конца коридора, повернула за угол, пронеслась мимо двери в столовую и, с трудом удерживая ослабевшими руками тяжелые юбки, устремилась к двери, ведущей во двор.

Когда она была уже в нескольких шагах от нее, широкие створки двери внезапно распахнулись настежь, и на пороге возник человек.

Равена ахнула и отпрянула назад, запутавшись в юбках и едва не упав. Незнакомец, преградив ей дорогу, смотрел на Равену такими же изумрудными глазами, как у Амира. Его холодный и жесткий взгляд на миг словно пригвоздил ее к полу. Она не рассмотрела его лицо и одежду, но сразу заметила отделанную золотом накидку — местное дворянство не носило накидки такого покроя, а богатые торговцы не посмели бы — золото в одежде было привилегией знати.

Этот человек был чужаком. Недолго думая, Равена бросилась обратно. В лицо ей ударил голос Амира:

— Идрус, не дай ей убежать! Но не смей навредить!

У Равены было не так много вариантов. Забежав в столовую, она устремилась к двери в кухню. В голове промелькнула мысль: кухарка и единственная оставшаяся в доме служанка, наверное, сейчас крепко спят в своих комнатах и даже не знают, что их хозяева уже мертвы.

Равена всхлипнула, глаза снова заволокло слезами, и только небеса знали, чего ей стоило в этот миг не позволить горю взять верх над ней. В этот раз ее преследовали — задыхаясь на бегу, она слышала быстрые и тяжелые шаги у себя за спиной. Человек, только что возникший на пороге дома и преградивший ей путь, был не знаком ей, но Амир не только обращался к нему по имени, но и отдавал приказы.

«Кто ты, Амир?»

Ворвавшись в кухонные помещения, Равена бросилась к маленькой узкой лестнице, ведущей на задний двор. Как часто она пряталась здесь, когда они с Амиром в детстве играли в прятки, будучи детьми? Кухарка всегда говорила Амиру: «Равены здесь не было. Нет-нет, не забегала, ищи в другом месте!», пока девочка, обняв колени, сидела мышонком на нижних ступенях. И Амир послушно уходил — то ли верил в этот маленький обман, то ли притворялся, что поверил — чтобы Равена могла гордиться тем, как хорошо она спряталась.