впереди. Радостным лаем извещала, что мы возвращаемся.

— Паша, твой пёс? — спросила я

Он кивнул.

— Как зовут?

— П-п-по-пол-кан.

— Полкан — красивое имя для верного друга. Ты хотел мне что-то рассказать, Паша? Я правильно поняла?

— Я-я-я-я…з-з-зна-знаю, — взволнованно произнёс он. Его опять начало трясти.

Впереди показалась баба Маша. Махнула ему рукой.

— Обыскалась тебя с утра. Где ты бродишь? — закричала она.

— Я-я-я… — он заволновался и заплакал.

Поравнялась она с нами.

— Опять с Ярославой водишься.

Недружелюбно поглядела на меня.

— Домой пойдём ужинать.

Баба Маша обняла его и повела в конец деревни. Пёс припустил за ними.

* * *

Я попрощалась.

«Не дают Паше со мной пообщаться», — подумала я.

Медленно побрела к избе знахарки Ульяны. Шагала по мокрой траве.

Недавно прошёл ливень. Ощущала едва уловимый аромат свежего вечернего воздуха. Влажная земля излучала особую, необыкновенную энергию. Дышалось легко и свободно. Останки некогда могущественного джипа, кто-то утащил подальше от дома. Мистическая Малаховка встречала меня враждебно. Словно колдовская деревня сохраняла преграду между мной и своими секретами. Каждый шаг здесь требовал внимания и большой осмотрительности. На пороге остановилась, ощутила трепет, как будто меня пронзил насквозь чей-то острый магический взгляд.

Сердце заколотилось быстрее, когда я шагнула на ступеньки лестницы. Моя жизнь, как никогда ранее, находилась на грани между обыденностью и загадочностью. Приготовилась ступить на эту зыбкую стезю в поисках истины.

Я зашла в сени. Тишина. Заглянула в горницу, хозяев не было. Прошла в спаленку, поставила на зарядку сотовый телефон. Вернулась.

На столе под льняным полотенцем стояла еда. Я отогнула вышитый край и обнаружила чугунок с варёной картошкой, солёные грибы в глиняной миске, домашний хлеб, ароматный гречишный мёд. Рядом возвышался остывший самовар.

«Ирины и Дмитрия давно нет, раз самовар едва тёплый. А на часах шесть вечера», — заметила я.

Наскоро перекусила и прошла в свою комнату. Батарея на смартфоне полностью зарядилась. От Глеба рой новых сообщений.

Я набрала его.

— Привет, Глеб

— Рад слышать, как ты? Какие успехи?

Я кратко поделилась последними событиями.

Он сказал: — Ярослава, я за рулём, припаркуюсь и тебе перезвоню.

— Хорошо. Жду.

Я, чтобы не терять времени, отправила ему сообщение с просьбой узнать о местном участковом и о том, кто пропадал без вести в этих краях за последние шесть-семь лет. Перезвонил он через пять минут.

— Дела творятся чудные у вас, — сказал он, — Прочитал твои сообщения. Попробую разузнать нужную информацию, по времени быстро не обещаю.

— Меня очень интересуют пропавшие девушки. Буду благодарна за любую полезную информацию.

— Ты смотри там, на рожон не лезь. А то я тебя знаю, — сказал он и отключился.

Подумала: "Глеб — верный друг. Всегда поможет".

Дружили со школы — я, Глеб и Вадим. С Вадимом мы любили друг друга с первого класса, после школы поженились. Ребята поступили в Санкт-Петербургский институт МВД России. Я училась на психолога. Потом Вадим погиб…

Шорох за дверью прервал мои воспоминания. Я подошла и распахнула дверцу.

Никитич шарился в тёмных сенях и озирался по сторонам.

— Напугали вы меня.

— Зашёл передать Дмитрию, — он держал в руках пухлых свёрток.

— Их нет.

— С утра джип оттащил на тракторе подальше от избы.

Мы прошли в горницу. Я рассказала Никитичу о своих приключениях и о том, что пропал Илья Сергеевич.

Он почесал затылок.

— Повезло тебе, что выкарабкалась из блудного леса. Живая осталась, и вернулась, — заметил он.

Я набрала номер участкового. Услышала ответ: — Телефон абонента вне зоны доступа…

Мы с Никитичем посмотрели друг на друга.

— Куда подевался участковый? — спросила я.

— Он человек местный, опытный, — ответил мудрый Никитич. Помолчал и добавил: — Про блудный лес и опасности знает. Но искать Илью Сереевича нужно. Увидела, как печаль разлилась в глазах старика, словно он предчувствовал то, чего я не осмыслила.

— С утра ещё всё было как обычно — участковый, поддерживал порядок, составлял протокол. Потом мы поехали на шевроле. Остановились рядом с блудным лесом. Услышали девичий плач. Мне показалось, что там Дарья. Ей нужна помощь. Я бросилась в таинственную чащобу. Он кинулся за мной. Но теперь его нет. Будто вырезали человека из настоящего мира и перенесли в параллельную реальность, — сказала я.

Потом прошептала: — Лес оберегает свои секреты, о которых даже не можем вообразить.

Никитич кивнул.

— Илья Сергеевич кинулся мне на помощь. Сгинуть мог или оказался в недоступном для нас параллельном пространстве. И сейчас ждёт нашего сигнала и помощи, чтобы вернуться, — предположила я. — А у нас нет выбора — сказал Никитич, — Мы должны собираться. Идти, искать участкового в безграничном океане неизвестности, потому что каждая жизнь, находящаяся в опасности, зависит от взаимовыручки.

Наши взгляды с Никитичем пересеклись, словно мысли стеклись в одну точку. Безмолвные слова телепатически перекачивались из глаза в глаз, и там, в глубине, мы поняли, что должны действовать.

Послышались шаги, скрипнула входная дверь. Вошли Ирина и Дмитрий.

— Как съездили? — спросил Никитич, — Собрал вот здесь то, что обещал.

Протянул свёрток Дмитрию.

— Мы дом будем продавать, — ответил он

— Ярослава, — обратилась ко мне Ирина, — Так жизненные обстоятельства сложились. Через две недели будем съезжать.

— Поняла. Значит, у меня есть ещё время для поиска Дарьи?

— Да, — ответила печально она.

— Илья Сергеевич исчез, — сообщила я.

— Как? Где?

— В Цигельне. Поведаю потом, сейчас время дорого.

— Мы едем к блудному лесу, — решительно сказал Никитич.

Обратился ко мне: — Собирайтесь, Ярослава. Пойду заводить трактор, подъеду минут через пятнадцать.

Ирина и Дмитрий сидели, как огорошенные за столом. К их злоключениям и несчастья прибавилась новость о пропаже участкового.

Я отправилась в спаленку, переоделась. На голову накинула платок.

Подошла к шкафу. Неожиданно отворилась дверь, я прикрыла её. Ручка из металла отскочила от деревянной дверцы, упала мне под ноги. Подобрала старинный предмет, чтобы не затерялся, положила в поясную сумочку.

Под окном сигналил Никитич.

Выскочила из дома, забралась в кабину и села рядом с ним. Мы двинулись из Малаховки. Солнце спряталось за неприветливую чащобу. День сменялся вечером. Мы ехали на стареньком тракторе по безлюдной дороге. Мне становилось неуютно.

Из деревни до места, где мы остановились с Ильёй Сергеевичем, путь пролегал по узкой лесной дороге. Она казалась всё более запутанной и тёмной с каждым метром, чем дальше мы уезжали от Малаховки. Золотистые лучи заходящего солнца проникали сквозь густую листву неприветливого леса. Создавали игру света и тени на дороге перед нами. Воздух наполнялся приятной вечерней прохладой, смешанной с ароматом влажной земли и травы. Мы медленно катились на тракторе Никитича, единственном средстве передвижения по бездорожью этих мест. Колёса