но пока она умывалась, сунулся на кухню и сделал по чашке арро — всё не на голодное брюхо на пары идти, он же хозяин дома и всё такое. И даже тут же залил в себя эту чашку.

А пока он сам умывался и одевался, она вызвала такси и непререкаемо сказала, что должна заехать домой, потому что нужно. Макс только плечами пожал — ну, нужно так нужно, он и по меньшим поводам сколько раз опаздывал.

Поехали они вместе, и когда такси остановилось у входа в немалых размеров особняк, Макс даже стушевался немного. И сказал:

— Давай, я тебя тут подожду.

— Нет, пойдём, — кажется, возражения не предполагаются. — Подождите нас пожалуйста, мы скоро, — сказала она водителю.

В двери даже не пришлось стучать — их распахнули, только Тайка поднялась по ступеням крыльца. Специальный человек, а вы что подумали? Поклонился.

— Доброе утро, барышня Таисия, доброе утро, господин.

Макс ещё и удивляться не закончил, а Тайка уже тащила его куда-то вглубь дома, в светлую просторную… столовую? Очевидно, тут едят.

— Здравствуйте, — сказал Макс.

Пожилая дама, уставившаяся на них, именно что ела — яйцо в подставке, каша в тарелке. Она была одета вовсе не как для дома, а как будто собралась на работу. Тайка подлетела к ней и поцеловала в щёку.

— Бабушка, я на минуточку и дальше. Это Максимилиан, он со мной учится. Макс, это моя бабушка, Валентина Васильевна, она много лет была деканом нашего факультета. А это Полина Владимировна, её семья много лет у нас служит.

Вторая почтенная дама вышла с подносом в руках и еле удержала — так удивилась, увидев Макса. Ну да, Тайка унеслась куда-то быстрее ветра, а он стоит столбом.

— Присаживайтесь, молодой человек, — сказала ему Тайкина бабушка. — Полина Владимировна, принесите ему завтрак, и Таечке тоже, она сейчас спустится.

Макс и опомниться-то не успел, а перед ним уже стояла чашка арро, молочник, тарелка с булочками, масло, сыр, ветчина и что-то ещё.

— Приступайте, молодой человек. Нечего идти на занятия голодными, — сказала бабушка. — Так вы Таечкин однокурсник?

— Да, — только и смог ответить Макс.

В другой день ему было бы страшно — потому что он видел ореол силы у этой самой бабушки. Весьма приличный. Но… не сегодня.

— Замечательно. Вы уже определились со специализацией?

— Я… думаю. Наверное, работать с информацией, у меня, кажется, получается.

— Это важно и нужно, — согласилась Валентина Васильевна.

— Я в библиотеке книги по магии оцифровываю, — брякнул Макс.

— В самом деле? Вам удаётся с ними договориться? Обычно магические книги не очень охотно позволяют себя копировать.

— Ну… да. Вроде получается обычно.

Максу говорили, что не у всех это выходит, но у него получалось, он и не видел, что в том особенного.

— И умеете хранить те сведения, что в книгах находятся? — и смотрит-то как строго, будто знает, что был у него прокол на первом курсе, да какой.

— Научился, — кивнул Макс.

Тут в столовую впорхнула Тайка — в каком-то умопомрачительном платье с цветами, цветы были прямо как настоящие, даже лепестки шевелились.

— Бабушка, мы полетели.

— Сядь, — скомандовала бабушка, и Тайка от неожиданности села.

И перед ней тоже появились чашки и тарелки.

— Да мы… да я…

— Нечего голодом в академию ходить, — сурово отрезала бабушка. — Твой однокурсник, — она выделила последнее слово, — это понимает, хоть с него пример возьми, что ли.

Тайка вздохнула и начала есть — быстро и аккуратно, как всегда делала. И через пять минут они уже выбегали на улицу, и Макс говорил водителю такси адрес академии. Так-то вторая пара началась уже, не шуточки. Теория магии.

Они на цыпочках подошли к двери аудитории и прислушались. Точно, лекция идёт. Профессор Маслов не злобный и не мелочный, но может что-нибудь сказать. Они переглянулись с Тайкой… и Макс открыл дверь.

— Здравствуйте, Вадим Андреевич, можно войти?

— Заходите, молодые люди. Я весьма рад, что вы, всё же, решили заглянуть, прошу.

Тайка покраснела вся до ушей, но Максу было по боку. Ну опоздал, ну бывает. А по такому поводу, как сегодня — тем более, бывает. Поэтому не страшно.

Да вообще сегодня ничего не страшно. Ни суровая Тайкина бабушка, ни опоздание, ни возможный гнев профессора Сафьянникова за пропущенную первую пару.

Они сели вместе, на первом ряду. Близко-близко. Макс сначала подумал, показалось, но нет, Тайка сама к нему придвинулась поближе. И он к ней тоже.

Солнце заглянуло в огромное окно и позолотило Тайкины волосы. Сегодня никаких бубликов на голове, как растрепала их вчера — так и нет больше, просто бледно-золотые волосы волной. Макс слушал профессора и вспоминал, как здорово было эти волосы перебирать и гладить. И что, наверное, ему повезёт сделать так ещё раз.

15. Чему способствует влюбленность

Тая утром первым делом испугалась, что придётся выслушивать недовольство сначала от бабушки, которая не дождалась её вчера дома, а после ещё от профессора Сафьянникова, который не дождался их обоих на пару. А потом посмотрела в глаза Макса… и поняла, что пусть говорят, что хотят. Потому что она не сделала никому ничего плохого… почти, прогуливать пары, всё же, не следует. А бабушку она вчера предупредила сначала сообщением, что с ней всё в порядке, она в гостях, а после ещё и по магической связи. Правда, для той связи пришлось надеть обратно платье, расчесать волосы, попросить Макса выключить музыку и встать на фоне книжного шкафа, в котором стояли и романы про приключения и любовь, и монографии по магии. Бабушка увидела, что Тая жива-здорова, и милостиво согласилась не беспокоиться до утра. И дальше можно было отложить зеркало и снова обнять Макса.

Неужели… неужели у девчонок, которые хвастаются, всегда — вот так? Теперь ей было понятно, как можно хотеть смотреть, и трогать, и гладить, и… и восхищаться. Она не могла и предположить, что Макс окажется таким восхитительным. События вечера и ночи помнились с трудом — только отрывочно. Вот она засунула руки под Максову футболку, а вот он расстёгивает её платье. А потом он ведёт по её позвоночнику кончиком пальца… а она запустила пальцы в его волосы. И целоваться, оказывается, можно бесконечно. А когда их занесло в душ, он облил её аккуратный насмерть залитый лаком бублик, один из двух, тот, что справа, и потом ей пришлось разбирать всю причёску и мыть голову — иначе лак не убрать никак. Зато потом он сушил ей голову потоками тёплого воздуха, так и вихрившимися меж его ладоней.

Если