Опускает банку с минералкой. Ноздри агрессивно вздрагивают.

— Что ты смотришь так, Лера? — хрипнет его голос. — Хочешь что-то сказать мне? Так скажи!

— Отличный биоматериал… Лучше и не придумаешь.

— Что?..

— Убери за собой, — смотрю я на осколки на полу. — Это не хлев.

Прохожу мимо него, надевая очки. В полной тишине слышен только стук моих каблуков.

Поздоровавшись с водителем, сажусь на заднее сиденье. Там… Ароматный кофе, хорошая музыка, запах иланг-иланга… Мне хочется отстраниться от всего. Нажав кнопку подъёмника, наблюдаю, как медленно поднимается стекло между мной и водителем. Закрывая глаза, пью кофе и слушаю саксофон, «Леди в красном». Это очень красиво. Поглаживаю свой лаковый бордовый пояс. Никогда, в отличие от Риты, не осмеливалась надевать красное. Только вот так… аксессуары.

Воспоминание про Риту неприятно. И я снова пытаюсь отключиться, слушая музыку. Сегодня мы с Георгом хотели детально спланировать фасад и выйти на 3D модели.

Он сам встречает меня. Подаёт руку, помогая выйти из машины.

— Доброе утро, Лерочка.

— Доброе… Спасибо за кофе.

Недалеко от недостроенного особняка, ближе к парковке, небольшой кирпичный домик для будущей прислуги и перед ним жаровня. Там что-то шкворчит и дымится.

— Завтракала?

Равнодушно пожимаю плечами. Но от запахов мой живот скручивает от голода.

— Позавтракаешь со мной?

Он подаёт мне руку, уводит к мангалу. Слава Богу, солнце очень яркое, и нет необходимости снимать очки, демонстрируя заплаканные глаза.

— Не против, если я сам за тобой поухаживаю? — отпускает он движением руки прислугу. — Надоели все…

Усаживает меня за стеклянный стол, что стоит на террасе домика. Красиво выкладывает на чашку парочку огромных креветок, горку болгарского перца и томатов с привлекательными ожогами на ярких алых боках.

Сглатываю слюну.

На столе два бокала Мохито. Два?.. Но голова после бессонной ночи не соображает, да и забита другим. Грудь словно сдавило со вчерашнего вечера. Там полыхает…

Мне страшно, что я больше никогда не смогу вернуться в своё состояние счастья. Это похоже на то, словно мой Роман умер. С той разницей, что он жив. И горе внутри меня превращается в горечь.

Георг, присоединившись ко мне, что-то ненавязчиво рассказывает о Риме и архитектуре Ватикана в своей спокойной, слегка пренебрежительной манере. Я западаю на ритм его голоса и медленно жую, впадая в прострацию.

— Лерочка…

Вздрагиваю.

— О чём задумалась?

— Да так… — снова пожимаю плечами и, опомнившись, насильно включаю себя в происходящее. С утра мне опять сложно называть его на «ты». И автоматически вырывается «Вы».

— А в каком цвете Вы хотите фасад?

— Может быть, ты что-то предложишь?

— Классика Барокко — это синяя или бежевая основа. Белые колонны, балюстрады. И золото…

— А тебе больше какая база нравится? Бежевая или синяя?

Вспоминается почему-то лицо Романа. Его глаза…

— Синяя… Мне нравится синяя.

Цвет глаз же здесь ни при чём? Возможно, цвет глаз моего ребёнка тоже будет синим.

Листаю на телефоне картинки, отыскивая несколько особняков. Показываю ему бежевую базу и синюю.

— Но мы можем поискать и другие варианты. Сейчас модно экспериментировать.

— Да нет… Если ты рекомендуешь синюю, я — за.

— Подберём оттенок?..

Пока прислуга убирает чашки, открываю ноутбук, загружаю палитру. Снимаю очки. Георг встаёт у меня за спиной, наклоняясь очень близко. Мне становится слегка не по себе. Я чувствую спиной тепло его тела даже через одежду. Чувствую запах его парфюма. Он хороший, но… Это всё отвлекает, и я торможу. Оттенок выбираем долго, много обсуждая… Пытаясь поймать его взгляд, вижу, как очень близко двигаются его губы, когда он говорит. Чёрт… Это как-то слишком интимно!

В груди тревожно вздрагивает, что Романа бы порвало, если бы он увидел это. И я чувствую, как меня заливает виной и стыдом за то, что я позволила нарушить приличные дистанции. Но… В кармане у меня тест, который показывает, что я беременна. Беременна от человека, который кончал в меня, утверждая, что хочет ребёнка, а сам не хотел. Поэтому именно сейчас мне плевать на этого человека и его чувства. Мне всё равно.

На меня вдруг неожиданно обрушивается понимание того, что я… я… я буду мамой. Всё. Случилось. Эмоции как лавина обрушиваются на меня. Они неконтролируемы. И они разнообразны. Они рвут на части. Я так об этом мечтала! И вот… так.

Судорожно вдыхая, чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы. Закрывая лицо ладонями, задерживаю дыхание, чтобы не рыдать.

— Лера… Лерочка. Лер!

От этого тревожного, внимательного мужского голоса срываюсь и начинаю рыдаю. Потому что я хочу слышать, как тревожится обо мне Роман, а не этот посторонний мужчина. Но Роман больше ни о чём не тревожится! Мой мир рушится. Почему?..

Поглаживая по плечам, Георг позволяет мне прореветься. Даёт стакан воды, салфетки. Садится напротив.

— Что случилось у тебя? Рассказывай.

Мне очень стыдно, что я постоянно веду себя неадекватно и через раз плачу. Раньше со мной такого никогда не было. Наверное, это гормоны.

— Вы простите ради Бога, Георг. Нервы…

— «Ты». Что тебя расстроило? Что у тебя происходит?

— Да… — морщусь я. — Это личное.

— Расскажи как другу.

— Другу?..

— Другу твоей мамы, — поправляется он.

— А Вы были ей другом?

— Да. Был.

— Давайте лучше выберем форму элементов фасада. Зачем Вам слушать женские жалобы? — пытаюсь улыбнуться я.

— Ничем это не лучше. Ты очень уставшая.

Переводит взгляд на плетёную из ротанга подвесную кровать-качели с гроздью разнообразных подушек.

— Ложись-ка, поспи на свежем воздухе. Плед сейчас принесут.

— Но… — растерянно смотрю на качели.

— Никогда не отказывай мне из скромности, Лера. Если я что-то предлагаю, значит, хочу, чтобы ты согласилась. Я всех выгоню сейчас. Ложись, отдыхай. Разбужу после обеда, и поработаем. Иди-иди…

Вытянув за руку из-за стола, подталкивает к качелям. И я растерянно иду к ним. Самочувствие отвратительное, под веки словно сыпанули песка, голова кружится. И эти качели вместе с заботой Георга мне кажутся сейчас необходимыми. Плюнув на всё, я поддаюсь своей слабости. Скидываю пиджак, туфли, падаю туда и закрываю глаза…

Сегодня Лера опять меня игнорирует. Уходит очень рано, приходит поздно, час в ванной — и закрытая в спальню дверь. Свет горит… Свет горит, и я горю. Нет, общаться не пытаюсь. Я типа тоже в игноре. Так ей будет проще съесть «ягодки», а если мы помиримся перед этим…