Райдера. Стерлингу нужны козыри, чтобы помешать Райдеру занять пост президента клуба. Был только один человек, который распространял ложь и сплетни, как лесной пожар, и мог дискредитировать Рорка.

Лавиния Кардвелл.

Именно поэтому Стерлинг пригласил к себе в гости давнюю подругу семьи. Только она убьет двух зайцев одним выстрелом.

Ожидая гостью, Стерлинг принял душ и оделся. Вскоре в дверь позвонили. Он отправил сотрудников по домам на весь день и приказал охраннику впустить Лавинию.

Стерлинг спустился по лестнице, вспоминая о том, что хочет передать сплетнице.

Как только он открыл дверь, Лавиния по‑дружески крепко обняла его.

— Я рада, что ты дома, — с облегчением сказала она. — Наконец‑то.

Стерлинг не мог с этим не согласиться.

— Приятно видеть дружелюбное лицо, — ответил он, приглашая ее в дом. — Давай сядем в гостиной. Хочешь выпить?

Лавиния вошла в гостиную и покачала головой:

— Нет, спасибо. А ты можешь выпить. Ты это заслужил.

Он подошел к бару и налил себе виски.

— Да уж. Невинный человек не должен проводить ни секунды за решеткой, не говоря уже о неделях.

Лавиния скрестила длинные ноги и положила руку на диванную подушку.

— Я даже не представляю, как тебе было трудно. Ты знаешь, кто тебя подставил? По‑твоему, это Анжела? — спросила она. — Вы оба публично конфликтовали.

Стерлинг выпил виски, и алкоголь обжег ему горло. Он поставил бокал на стойку и тщательно подобрал слова. Все, что он сейчас скажет, будет опубликовано.

— Не знаю. — Он подошел к дивану напротив и сел. — Мы с Анжелой поссорились из‑за того, что она встречалась с Райдером, но она не смогла бы так поступить со мной. Я подозреваю Рорка.

Лавиния подняла брови:

— Твой сын? Я бы ни за что не подумала на него.

— Можно тебе кое в чем признаться? — спросил он, наклонившись вперед для драматического эффекта.

— Конечно. Я пришла ради тебя, Стерлинг.

— Я думаю, Рорк — сын Райдера. — Он помолчал. — У Тамары был роман с Райдером Керрином. По срокам Рорк может быть их ребенком, хотя я никогда об этом с ней не заговаривал.

Лавиния ахнула, прижав руку ко рту.

— По‑твоему, Рорк подставил тебя, потому что не хотел, чтобы ты мешал его отцу стать президентом клуба?

Стерлинг откинулся на кожаную подушку и кивнул:

— У меня нет доказательств, но ведь Рорк не поддержал меня, когда я больше всего в этом нуждался. Все мои дети сплотились вокруг меня, даже Анжела, хотя у нас с ней в последнее время были разногласия. Но она верит в мою невиновность.

Лавиния поджала губы.

— У меня голова идет кругом, но я понимаю твою точку зрения. Я верю, что тебя подставили, но доказать это будет сложно.

— Я не успокоюсь, пока тот, кто стоит за всем этим, не будет найден и наказан, — поклялся Стерлинг. — Не важно, кто этот человек.

Даже если это будет тот, кого он всегда считал родным сыном.

Глава 9

Лукас порылся в коробках, которые Пейсли принесла из дома своей матери, но нашел только старые, бесполезные чеки, детские фотографии Пейсли и уведомления о долгах, выданных за несколько недель до смерти Линетт.

Пока поиски ничего не дали.

Ни одна попытка Лукаса не увенчалась успехом. Но он продолжал расследование. Надо сделать еще несколько звонков, в том числе в больницу, где родилась Пейсли. Возможно, найдется медсестра, которая помнит… О чем, черт побери? О том, как один богач навещал роженицу‑барменшу?

Подобного расследования он еще не проводил.

Лукас гордился тем, что искал справедливость и правду. Когда он был подростком и Стерлинг Перри воспользовался слабостью его отца, Лукас поклялся никогда не быть таким уязвимым, открытым и доверчивым. Он также знал, что однажды отомстит Стерлингу, особенно после того, как умер его отец.

И теперь план его мести связан с Пейсли. Если она — дочь Стерлинга, Лукасу удастся подобраться к этому мужчине и уничтожить его.

Лукас проверил время на телефоне, заметив, что Пейсли не прислала ему ни одного сообщения. Она встала рано и пошла в свой свадебный бутик, но ее магазин закрылся три часа назад. Вопреки своим намерениям, Лукас беспокоился о ней.

Еще больше ему не нравилось то, что он начинал считать свои отношения с Пейсли реальными. Если она сочтет нужным, то сообщит ему, где она.

Лукас подошел к бару в углу пентхауса. Из окна во всю стену открывался живописный вид на очаровательный город, но сейчас ему было на него наплевать. Он слишком злился на себя за то, что так легко вошел в роль любящего мужа. Ему все равно, где Пейсли; между ними только секс.

Но секс легко затуманил ему мозги. Однако даже отличный секс с Пейсли не помешает Лукасу уничтожить Стерлинга.

По вполне эгоистичным причинам Лукас хотел, чтобы Стерлинг оказался отцом Пейсли. Эта связь между ними, безусловно, сделает месть Лукаса намного слаще, поскольку Стерлинг тоже его не любит.

И все же по непонятным причинам Лукас почти надеялся, что Стерлинг не приходится отцом Пейсли. Она заслуживает намного лучшего отца, чем этот высокомерный ублюдок, который ради собственной выгоды методично продумывает каждый свой шаг.

Лукас выпил бурбон и со звяканьем поставил бокал на стойку бара из красного дерева. Ему надо потягивать бурбон и наслаждаться им, а он слишком взволнован. Действия его потенциального тестя вполне сопоставимы с его собственным эгоизмом и жадностью.

Звякнул лифт.

Лукас снова налил себе бурбон и сжал пальцами бокал. Ему не хотелось выглядеть так, словно он ждал Пейсли. Она может приходить и уходить, когда ей заблагорассудится.

Черт побери, он не знает, по каким правилам ему жить в этом странном браке. Он потребовал, чтобы Пейсли была в его постели как настоящая жена, и она выполняла это условие.

Он все еще держал бокал в руке, когда двери лифта открылись и появилась Пейсли. Волосы падали ей на плечи. Она выглядела очень сексуально в коротком темно‑синем платье на пуговицах, с подходящим поясом и в туфлях нюдового цвета на шпильках.

Лукас стиснул зубы, когда она положила свои вещи на столик у лифта. Она даже не смотрела в его сторону, словно ей было все равно, дома ли он.

Он опять рассердился.

Он как раз собирался что‑то сказать, когда Пейсли уперлась руками в стол и опустила голову. Ее плечи задрожали.

Лукас быстро подошел к ней. Пейсли подпрыгнула и обернулась, приложив руку к груди в области сердца.

— Я не заметила тебя, — сказала она. — Ты меня напугал.

Очевидно, она сильно задумалась, если не заметила,