Это, однако, нисколько не ослабило абсолютный характер королевской власти, который церковью всячески поддерживался. Позиция церкви была выражена следующим образом: «Беззаконие, грех и злодеяние совершает тот, кто ставит под сомнение государственную власть и пытается низвести и низвергнуть ее, поскольку всякая власть дана свыше и ее незыблемость должна твердо и неизменно охраняться земными законами»[43].

Хиндасвинт, избранный королем вестготов в мае 642 г., подверг репрессиям 700 представителей знати из земельной аристократии за попытки ограничить его власть; часть из них была казнена, остальные обращены в рабство.

Король действительно нуждался в поддержке со стороны церкви лишь в плане сдерживания земельной аристократии. Эта поддержка позволяла ему занять более сильную позицию в отношениях со стремившейся к большему влиянию знатью. А в целом церковь находилась в полностью зависимом от короля положении. Теократия — церковные иерархи, обладающие реальной государственной властью и влиянием, — еще не возникла. Монархия все более приобретала византийские черты. Хотя Ф. Лот представляет выборы короля как реальное и серьезное действо, Зиглер считает их фикцией. На самом деле имела место «византийская смесь» из наследования власти, интриганства и неожиданных насильственных действий. Леовигильд был женат на дочери византийского императора, что не мешало ему неприязненно, если не сказать презрительно, относиться к византийцам. И эти же вестготские короли, уподобляясь византийским императорам, имели специальных шествующих, которые шли впереди них с пальмовыми ветвями.

Бургундские короли, хрупкое и непрочное королевство которых было захвачено франками в 534 г., установили с Римской империей самые хорошие отношения после того, как взяли под свой контроль Лион. Бургунды, подобно остготам и вестготам, разместились на занятых территориях в соответствии с принципом «гостеприимства», предусматривавшим, как уже упоминалось, предоставление им двух третей пахотной земли (треть оставалась римлянам)[44].

Сидоний Аполлинарий пишет, что в момент поселения на римской территории бургунды представляли собой наивных и свирепых варваров. Однако их короли были полностью романизированы. Гундобад, правивший с 480 по 516 г., при котором Бургундское королевство достигло вершины своего могущества, в 472 г. был назначен высшим военачальником Западной Римской империи. При дворе бургундских королей было множество поэтов и риторов. Бургундский король Сигизмунд с гордостью говорил о том, что он является солдатом империи, а его королевство — ее частью. У королей бургундов, по подобию римских императоров, был квестор священного дворца (главный королевский советник) и личная стража. Сигизмунд был практически инструментом влияния Византии; в качестве награды за верную службу он получил титул патриция от императора Анастасия. Бургунды как солдаты императора сражались на стороне римлян против вестготов.

Таким образом, бургундские короли называли себя и свое королевство частью империи. Датой начала своего правления они считали дату присвоения звания консула, означавшего предоставление римским императором права на управление от имени императора в качестве военачальника.

В остальном власть короля была абсолютной, безусловной и непререкаемой. Она была полной и неделимой; если у короля было несколько сыновей, он назначал их вице-королями. Должностными лицами в окружении короля были в основном римляне. Ни военной сходки, ни самостоятельных отрядов воинов уже не было; территория делилась на общины или округа, которые возглавлялись наместником или управляющим. За соблюдением законности и порядка следил судья с вмененными надзорными полномочиями (так сказать, судья-прокурор), который, как и все остальные должностные лица, назначался королем. Он осуществлял правосудие на основе римского права и римских обычаев.

Старое родовое устройство исчезло; в память о нем осталось лишь то, что германцы называли себя свободными (постепенно они разделились на три категории по имущественному признаку: знать, из которой выделялись наиболее приближенные к королю — так называемые верные, средние свободные и низшие, включавшие беднейшие слои населения). Римская система городского управления действовала в Вене и Лионе. Налоговая и денежно-финансовая системы полностью оставались римскими.

Бургундские короли, как и вестготские, платили своим должностным лицам жалованье. В Бургундском королевстве, которое было полностью романизировано, и бургунды, и римляне имели одинаковый юридический статус: «Закон один для всех», говорилось в своде законов Гундобада. Здесь римляне несли военную службу (хоть это не было принято в других так называемых «федеративных» германских государствах, то есть там, где германцы жили в качестве федератов, выполняя определенные повинности в пользу Римской империи за право постоянно проживать на данной территории), а также (опять же по контрасту с другими германскими государствами, где смешанные браки были запрещены) имели право вступать в брак с бургундами.

Таким образом, королевства остготов, вестготов, вандалов и бургундов управлялись на римский манер. Никаких «германских принципов» здесь не было и в помине. Новые короли сохранили старую систему управления, хоть эта копия была далеко не совершенной. Было введено лишь одно новшество: за военную службу не платили, поскольку германцы были наделены землей. Благодаря распределению земли между всеми, кто подпадал под воинскую повинность, государство было освобождено от необходимости иметь огромный военный бюджет, что совсем недавно тяжелейшим бременем ложилось на население.

Система управления была теперь хоть и несколько архаичной, но зато менее дорогостоящей. За всем остальным следила церковь. Но, еще раз повторяю, все, что сохранилось и продолжало функционировать, было полностью римским. От германских институтов, от народных собраний, на которых присутствовали свободные люди, не осталось и следа. Максимум, что можно отыскать из германского влияния в тот период, — так это присутствие в законодательстве вергельда — денежного штрафа за убийство. Однако это была всего лишь капля в потоке римского права, которым руководствовались и которое регулировало гражданские отношения, договоры, завещания и т. д. Да, это был упадок, но это был римский упадок, в котором не обнаруживалось никаких черт новой нарождающейся цивилизации. Единственное, что привнесли германцы, — так это арианство, но оно само по себе являлось давно известной ересью и не было германским изобретением; к тому же широкое распространение оно получило только у вандалов.

Высказывалось мнение, что вышесказанное не относится к франкам[45] и что они сыграли действительно выдающуюся роль даже в начале германских завоеваний, поскольку поистине преобразили Европу в эпоху правления Каролингов. Но разве они сделали что-то подобное в VI в.? Я думаю, можно со всей определенностью сказать, что нет.