— Ты не обязан этого делать.

Ее голос звучал тихо, но глаза больше не были под влиянием сна. Полностью проснувшаяся, расширенные зрачки выдавали ее. На ее лице были написаны все ее эмоции.

Я убрал руки с ее колен, поверх джинсовых шорт, к поясу. Одна рука возилась с кнопкой, а руки Чески вцепились в подлокотники.

— Скажи мне «нет». Убеди меня, что ты этого не хочешь, — я приподнял неповрежденную бровь. — Если ты действительно хочешь, чтобы это прекратилось сейчас, скажи, и я уйду. Без обид. Я выйду прямо за дверь.

Ей нужно было знать, какие у нее есть варианты. Я не был мужчиной, который навязывает себя женщине, или нуждался в этом, но я знал, как легко могут натянуться нити. Хотя я был уверен, что правильно истолковал сигналы. И все же после инцидента с моей бывшей мне нужно было твердое подтверждение.

Уверенные пальцы отодвинули мои в сторону, когда она расстегнула пуговицу и скользнула молнией вниз. Я слегка пошевелился, пока она снимала шорты и отбрасывала их в сторону, оставляя ее обнаженной в кружевном нефритово-зеленом нижнем белье. Она раздвинула ноги так, чтобы я расположил их как раньше.

Мои пальцы скользнули поверх материала. Я нежно погладил ее кожу.

— Все еще нужно устное подтверждение, Ческа.

— Да.

Gracias a la mierda por eso (Прим. пер. исп. Спасибо, блять, за это).

Двумя руками я ловко стянул их с ее гладких ног. Убирая их в карман, я никак не объяснил свои действия.

Она резко выдохнула, когда мои пальцы несколько раз прошлись по ее сердцевине взад-вперед, и я намеренно сильнее надавил на ее клитор. Ческа была голой, гладкой и насквозь мокрой. Мой большой палец проник в ее теплую киску.

Ее рука сжала мое запястье.

— Ты ранен, тебе не следует быть там, внизу.

Я перетянул влагу изнутри нее к клитору и начал кружить.

— Хочешь вместо этого сесть мне на лицо?

Она застонала, легкий румянец окрасил ее щеки.

— Я не это имела в виду. Что я имела в виду…

Ее слова оборвались, когда я убрал большой палец и протолкнул в нее два пальца, медленно прорабатывая ее изнутри и снаружи. Мой член болезненно затвердел, умоляя уделить ему немного внимания. Скоро, наберись терпения.

— Вчера у меня был день рождения. Так что позволь мне отпраздновать и сказать тебе спасибо одновременно, — потребовал я.

Ее рука отпустила мое запястье. Ее глаза расширились, но она ничего не сказала, скорее всего, из-за шквала вопросов, которые хотела задать. Ни на один из них она не захотела бы получить ответ.

Убрав пальцы, я схватил вибратор, валявшийся на полу. Ее рот открылся от удивления, и я легко вдавил его в нее, изогнутый конец крепко зацепился за ее точку G, а кроличьи пальчики задержались на ее клиторе. Мой палец завис над кнопками; в тот момент, когда она собралась заговорить, я нажал на них.

Удерживая его в нужном положении, я отрегулировал настройки и наблюдал за ее реакцией.

— Представь мое удивление, когда я обнаружил эту красоту. Мысль о том, что это внутри тебя… — я оборвал себя, качая головой при виде образа, который сформировался в моем сознании о том, как она доставляет себе удовольствие. — Мне нужно было самому посмотреть на это в действии.

— Ты рылся в моих вещах, — обвинила она с придыханием.

Установив максимальную пульсацию для обоих, я ухмыльнулся, взглянув вниз, когда ее влагалище обернулось вокруг него.

— Ты действительно злишься из-за этого?

— Да, но… не прямо сейчас, — простонала она, чувствуя, как ее охватывает оргазм.

Ее красивое лицо исказилось, а рот слегка приоткрылся в экстазе, пока я удерживал игрушку неподвижно. Ее тело дернулось и снова поймало мое запястье, пытаясь оттолкнуть его.

— Слишком много.

— Этого никогда не бывает слишком много.

Я на мгновение убрал настройки, мимолетно задумавшись, какой у нее был опыт.

Отказавшись снимать устройство, я снова включил его на самый высокий уровень и слегка отрегулировал. Ее тело содрогнулось, голова откинулась назад от сдавленного крика. Второй оргазм, последовавший за ее первым, был сильнее. Я наблюдал, как она крепко сжимается вокруг устройства, отчаянно желая оказаться внутри нее и почувствовать, как она так сильно сжимает меня.

Когда она кончила от кайфа, я вынул его. Выключив, я отбросил его в сторону и лизнул дорожку от ее входа к клитору. Ее вкус остался у меня на языке, и я покусал чувствительный бутон. Я отстранился, просунув член сквозь джоггеры. Неудивительно, что предварительная сперма испачкала небольшой участок.

— О боже мой, — рука Чески лежала у нее на груди, над сердцем, которое, без сомнения, бешено колотилось. — Раньше такого не случалось дважды подряд.

Напрягшись, я поднялся на ноги и подвел Ческу к себе.

— Это было только для начала. Я хочу услышать, как ты требуешь большего, когда я войду в эту сладкую киску.

Я обхватил ее ноги вокруг своей талии, мои руки сжались на ее коже. Ее руки застыли на моих плечах. Я проводил нас до ее спальни, несмотря на ее протесты, что я не должен этого делать из-за моих травм.

— Я больше не хочу ничего слышать о моем покрытом синяками и побоями теле, — я прищурил глаза, кладя ее на край кровати. — Все, что я хочу слышать, это звук, когда ты вцепляешься в мой член, кричишь от удовольствия и видеть, как твои глаза закатываются к затылку. Поняла?

Кивнув в знак согласия, Ческа стянула с себя топ и кружевной бюстгальтер в тон. Я достал из бумажника презерватив и бросил его на кровать.

Оценивая изображение ее тела, представшее передо мной, я изучал осязаемый изгиб ее бедер. Поставив колено на кровать, я раздвинул ее бедра. Мои руки ласкали щедрый изгиб ее грудей. Сдвинув их вместе, я втянул в рот верхушку каждого соска, вызвав стон.

Во мне закружилась жажда, и я прижался к ней. Я нежно подул на ее кожу, прокладывая дорожку ко рту. Ческа обхватила меня сзади за шею и приподнялась мне навстречу, когда я слил свои губы с ее. Провоцируя поцелуй глубже, я дразнил ее своим языком и успешно растворился в ощущении всего, что было в ней.

Я ничего не знал об этой женщине, но хотел знать все.

Шаркая, я вернулся и встал, сняв одолженные джоггеры. Отложив их в сторону на потом, я гордо поглаживал себя, пока Ческа тащилась к краю кровати.

Я замедлил темп, когда она, сглотнув, легонько провела пальцем по моему пирсингу.

— Лестница