Дана прихлопнула ладонью мою руку, не дав расстегнуть дальше.

Стояла передо мной красная, как помидор, даже в полутьме было видно, что горит смущением и стыдом. И глаза круглые напуганные, как у настоящего мышонка смотрели на меня в панике.

У меня кровь медленно к члену подступала. Он поднимался.

Я буду уламывать, завоёвывать. Странно, что моей любимой девушке легче в рот взять и сперму сглотнуть, чем раздеться передо мной.

— Не хочу, — сухо прошептала Дана, увела взгляд.

— Не понравилась на вкус, — усмехнулся я, упиваясь её реакцией.

Разозлилась! Опять подняла на меня взгляд.

— Нет не понравилась. Противно.

Вот она правда. Мне не стоило надеяться, что моя будущая супруга будет льстить мне.

— Так не глотай больше. Сплёвывай, — улыбался я, ловя восторг от своего Мышонка.

— А что так можно было?!

И не поймёшь: то ли издевается и троллит, то ли правда так сильно удивлена.

Но забавно.

— Можно, — сказал я и рывком расстегнул её куртку, оголив стройное и хрупкое девичье тело.

*****

Она сразу закрыла груди руками. Скрыла от меня такую красоту! Мельком только увидел, а уже ум за разум зашёл. Такие нежные, полные, вздёрнутые вверх. Ладони зудели, как хотели почувствовать их мягкость.

Не дышал, замер, скользя взглядом от прикрытой девичьей красоты, по тонкой шее, личику настороженному со вскинутой вверх бровью…

Зло глянул поверх её головы за окно. Город бурлил и суетился даже поздно вечером. Окно открыто. Мало ли что. Я голый – фигня.

Дану никто голой не увидит!

Быстро прикрыл девочку курткой и подхватил её на руки.

Лёгкая какая!

Сразу к себе прижал, самое дорогое в своей жизни. Хотелось вот такую лёгкую и маленькую всегда носить с собой, прятать под одеждой, чтобы только макушка пепельная торчала.

Моя!

Я покрутился на месте, вызвав её улыбку. Даночка обхватила меня тонкими руками за шею. И я приласкался к её лицу, проехался губами по виску и щеке.

Она ароматная, мягкая. Такое трепетное существо в моих руках. Мой ангел. Девственница, пока что… Она не знала, что я коварен, нёс её в нашу спальню с целью распаковать.

От переизбытка чувств запел на всю квартиру:

— «Твоя улыбка расправляет крылья за моей спиной…»

Последний хит сезона. Поёт пацан моим голосом, и стихи, кстати, тоже мои, посвящены вот этому прекрасному Мышонку, что улыбалась в моих руках.

— Куда идём? — тихо поинтересовалась она, как дуновение ветерка, её дыхание у моего уха.

И я погибал, умирал от счастья.

— В спальню. Там закрыто окно, ночник над кроватью, мягкие одеяла… Хочешь, музыку включим?

— Нет! Я буду сосредоточена, — прошептала она, пальчиком провела по моим губам.

Приоткрыл губы и ухватил её пальчик, обвёл вокруг него языком, поймав восторженный выдох своей девушки.

Я нёс её по длинному коридору в нашу спальню. Год в этой квартире. Каждый день мечтал, что буду спать со своей Даночкой. И сейчас не верил своему счастью.

Я не один!

— Сильно стесняюсь своих шрамов.

Ей это признание далось с трудом.

— Только мне, — ответил я.

— Даже тебе не хочу показывать.

— Я буду целовать.

— Вот этого не надо!

Она возмутилась, я её поставил прямо на кровать. Быстро включил жёлтый ночник. И пока девушка не опомнилась, задрал курточку и поцеловал животик, в ямочку пупка запустил язык.

Она недовольно толкалась, спустилась с кровати на пол, но убежать я не дал, схватил в свои объятия.

— Блин, забыли кисточку, — вспомнил я как офигенно она меня доводила до исступления. Ощущения невероятные! — Ничего, я языком. Тебе понравится.

— А вдруг нет? — беспокоилась, не давала руками под курточку залезть.

Пришлось насильно распахнуть и, применив силу, поцеловать плечо, на котором остались розовые разводы и немного рубцов.

И это всё? Такие беспокойства по поводу пустяков.

Нисколько меня не отталкивало её тело, наоборот влекло. Совершенно пустое волнение у Мышонка.

— Мне так неприятно, что кажется больно, — Дана морщилась, действительно, как от боли

— Первый раз так, — шептал я, натираясь головкой члена об её живот. — Я буду каждый день целовать по многу раз. Ты привыкнешь. А потом забуду поцеловать, и ты спросишь: «Ветер, почему ты не поцеловал моё правое плечо? Оно ждёт твоих поцелуев!»

Дана смотрела на меня с интересом. Ничего нет проще, стать таким же лёгким как она, быть с любимой на одной волне. С ней наедине, конечно. Никому наш мирок показывать нельзя.

— Ладно, целуй, — решилась из последних сил Дана и сняла кофточку.

— Руки опусти, — заворожённо прошептал я, глядя на неё сверху вниз.

Поджав губы, увела взгляд и опустила руки, оголив обалденные красивые груди. Чуть вздёрнутые, полные с аккуратными сосками, словно из нежного крема. Сладко выглядели, что слюной захлёбывался. И взгляд мутнел от дурмана, что затуманил голову. Она меня своей красотой заворожила.

Член дёрнулся вверх, я облизнул пересохшие губы, не в состоянии оторвать взгляд от…

Зачем она такая создана?!

Я же… Весь её… Чуть коснулся нежных плеч, боясь что Дана растает, как сон, и я проснусь один.

Она дрожала. И было видно, что ещё минута и убежит, закричит или запаникует. Не выведу потом из такого состояния. И всё придётся начинать заново. А я уже не мог остановиться, опьянённый девчонкой.

— Страшно, — выдохнула она.

— А так? — я быстро обнял её, зажмурился, чтобы хоть как-то скинуть жёсткое напряжение во всём теле.

Белые груди мягкостью своей поразили мой твёрдый торс, я ощутил их не просто кожей, всеми фибрами души. Член пришлось запихать между нами, он на двенадцать торчал. Сердце сумасшедше рвалось из груди, я боялся задохнуться и захлебнуться своими эмоциями.

— Немного лучше, но всё равно неприятно, — дрожащим голоском отрывисто ответила Дана.

— Я знаю как.

Откинул рывком одеяла с кровати, и, подхватив свою чудачку за талию, приподнял, усадив на себя Она растерялась, стала в панике хвататься за мои плечи. Оглядывалась по сторонам.

Завалился вместе с Мышонком на кровать, уронил на мягкую пуховую подушку. Навис над ней и замер на согнутых локтях. Получилось, что укрыл девушку полностью собой, при этом она продолжала обнимать меня ногами, и член упёрся в её промежность. Нас разделяла ткань её штанов.