время: содомиты давят с разных сторон, мракобесы с оружием наперевес лезут из всех щелей. Бюджет вынужден ужиматься и перенаправлять и без того скудные средства на оборону Русии внутри и за ее пределами.

– А что, разве принудительный труд тоже облагается налогами? – поинтересовался я у соседа, который оказался весьма словоохотливым малым. Казимир Трусовген был представителем партии «Русиянцы против тупого Запада».

– А как же! Пусть нарушители закона знают, что легкой жизни им не видать даже в Сибирейской тайге.

– Но там и так жизнь не слаще лимона, – возразил я, опираясь на собственный опыт.

– Без разницы! Из социально отклоненных мразей необходимо выдавить все до последней капли. Даже загибаясь и подыхая на лесоповале, они способны приносить пользу государству. Сама их смерть должна стать прибыльной для Русии. Пусть знают, что хоть их и создал Бог, но право на жизнь дали именно мы – русиянские властители. И за это право надо платить каждый час до последнего вздоха.

– Спасибо за выступление, господин Королевинг, – оборвал председатель.

– Но никакой речи о снижении налогов идти не может. Мы собрались, чтобы обсудить, что делать дальше, а не как развалить великую Русию, вводя поблажки и опускаясь до уровня дебильных западных политиков с их тошнотворной толерантностью.

После выступления представителя партии «Доля народа» зал еще долго гудел. Делегаты не стеснялись в выражениях, поливая оппонентов словесными помоями. Наконец председателю это надоело и он нажал кнопку под ручкой кресла. Раздались оглушительные фанфары, и присутствующие опешили, сбитые с толку председателем-диджеем. Дожидаясь порядка, тот еще немного покуражился, то прибавляя, то уменьшая громкость.

– А теперь разрешите представить почетного гостя нашего съезда Алексиса Петцева! Ни для кого не секрет, что он единственный из оставшихся в живых потомков наших Великих вождей по мужской линии. Его венценосный дедушка Дмитруй Петцев вел страну по пути процветания много лет. И продолжил бы свое великое дело, если бы не та страшная путина, которая вырвала штурвал из его рук и перевернула галеру во время очередного отката волн на озере Байкал. Земля ему пухом и рай в виноградниках.

– Похоже, это у нас семейное – выпадать за борт в синее море, – отшутился я, сконфуженный тем, что придется выступать на очередном сборище моральных уродов.

Тем не менее, набрался смелости и под оглушительные аплодисменты вскарабкался на трибуну. Насладился моментом раболепия, застывшего в сияющих глазах делегатов, прокашлялся в микрофон и начал:

– Уважаемые делегаты, сегодня мы с вами обсуждаем, пожалуй, главный вопрос, который мучает лучшие умы государства многие века – «Что делать».

Один забавный старикашка, с которым меня свела судьба при весьма странных обстоятельствах, пытался убедить в том, что жизнь – это не шахматы, а карты. И надо быть отбитым на голову игроманом, чтобы тебе по-настоящему свезло в карьере, бизнесе и других делах. Я не очень-то ему поверил, хотя признаюсь: случайное и не объяснимое никакой логикой встречалось в моей жизни довольно часто. Делаю скидку на то, что это я такой невнимательный разгильдяй. Все может быть.

Может быть, даже у Русии, действительно, свой, особый путь развития. И не нужны нам никакие советчики и эксперты из западных стран. Однако вся наша история показывает, что сами мы почему-то не способны трезво оценить ситуацию и пойти по пути наименьшего сопротивления. Пророков в своем отечестве у нас не просто не слушают, а уничтожают всеми доступными способами – от изоляции в психушках до публичного забивания дубинками.

– Согласен! – истошно заорал кто-то со средних рядов. – Я уже много лет бьюсь, чтобы в школьных туалетах разрешили курить и пить водку. Ее полезность в борьбе со стрессом не раз доказали ученые. А меня не хотят слушать. Не любят у нас пророков, господин Петцев, правы вы, на сто процентов правы!

– Заткнитесь, Запойманн! – оборвал его председатель. – Не забывай, гнида, что ты школьный учитель, а не грузчик на вокзале. И здесь ты лишь потому, что у директора школы, который должен был приехать на съезд, приключилась белая горячка. Достал уже всех своими алкогольными доносами. Секретарь, отметьте в протоколе, чтобы Запойманну за обедом больше не наливали.

– Пропаганда работает хорошо только когда слова не расходятся с делами, – продолжал я. – Сказали «Убьем», значит убили, а не плюнули в спину. Велели всем затянуть пояса, значит, будьте любезны, сами, суки, свои пояски первыми и натяните. Кругом враги? Не вопрос! Значит, дальше Русии носа не кажем, никто – ни бедный, ни богатый. Когда врагов победим, тогда и поедем жопы греть на лазурные берега и в «гарвардах» детей обучать. Но не раньше!

Научитесь не врать хотя бы самим себе. Иначе все ваши заклинания не более чем пустобрехство. Посмотрите на русиянских лидеров общественного мнения. Складывается впечатление, что наша пропаганда пытается убедить в правоте не нас, а саму себя. Потому что именно сама себе, в первую очередь, и не верит.

Теперь хотелось бы пару слов адресовать нынешним русиянским вождям: надеюсь, они меня слышат.

Не обретя верной свиты, вы никогда не станете королем. Но верностью дело не ограничивается. Верные идиоты смогут привести любого вождя только в тупик. И уверяю вас, сделают это самым верным путем и под выверенные лозунги. Ведь слепая верность никогда не увидит перед собой пропасти. Пока вас окружают одни пресмыкающиеся лизуны с лопатовидными языками – ничего, кроме мокрой сверкающей задницы вы не добьетесь. Не бойтесь гордых, но опасайтесь гордыни!

Вы все время твердите: «Не давайте повода для радости врагу ближнему и дальнему и почаще напоминайте ему о величии и безграничности Русиянского мира». Я же вам предложу: дарите радость всем и каждому, тогда мир станет для вас безграничным!

Вы «строите» людей ради блага страны. А надобно наоборот – строить страну ради блага людей в ней живущих!

Вдруг в тишине оцепеневшего от моих крамольных слов зала раздался почти беззвучный хлопок. Последовавший за ним сильнейший толчок и острая боль в груди заставили меня замолчать. Падая на спину, сквозь кровавую пелену сознания я успел заметить, как с ложи для почетных гостей, расположенной под самым потолком, в меня целится длинное дуло снайперской винтовки, обмотанное маскировочными тряпками. Пока второй выстрел окончательно не разорвал грудную клетку, я ухмыльнулся в последний раз – рука настоятеля храма «Во имя убивающих врагов наших и чего-то там еще…» не знала пощады и не была скована сомнениями.

***

Мне приснился отец. Он умер несколько лет тому назад, но наша ментальная связь не прервалась. Честно говоря, я верю в бессмертие души и отвергаю сам факт «выключенного телевизора» после