как прекрасно мы живем.

Ходим строем, валим сосны,

кровь для опытов сдаем.

Не роптать и не канючить,

так учили нас вожди.

Если с этим не согласен –

ты прощения не жди.

Пуля в лоб, петля на шею,

много может наш народ.

Мы врагами удобряем

в каждом доме огород.

За границей ад кромешный,

там едят людей без соли.

Сплошь насилуют прохожих,

дети корчатся от боли.

Нам бы только стать взрослее,

поскорее подрасти.

Чтобы матушку-Землицу

от погибели спасти!

До школы ехали молча. Моя теория, что фашистами не рождаются, а становятся по мере взросления, трещала по швам. Хотя, рассуждал я, при каждодневной муштре и агрессивной пропаганде, перемешанной с воздухом и водой, можно добиться и не таких «успехов». То, что психику русиянских детей уродуют с пеленок я, уже понял. Но это малыши. Их просто обмануть, убедить, запугать в конце концов. Другое дело школьники, особенно учащиеся старших классов. В их душах и телах уже разгорается огонек взрослой личности. И в этот период подросткового бунтарства ой как непросто убедить их в чем-то, особенно если убеждают надоедливые взрослые.

Подъехав к школе, я буквально выпрыгнул из автомобиля. Прямо с порога заткнул на полуслове расфуфыренную до невозможности директрису, которая вышла на встречу с огромным караваем в руках. Позади нее в почтительном молчании парадной коробкой выстроились преподавали и ученики. Отчеканив дежурную фразу про дикую загруженность, я грозно приказал:

– Обойдемся без похвал и торжественного митинга. Хочу посетить самый обычный урок истории, который проведет рядовой учитель в самом обычном классе!

Директриса была явно шокирована, но сумела совладать с собой и не грохнуться в обморок, велев провести меня в кабинет истории на втором этаже, а сама засеменила следом. Пока мы шли, она шепотом наставляла взрослых и детей:

«Вота, учитеся: такой большой человк и такой скромный! Не то что вы, сволота. То вам зарплату маленький, то суп жидкий. На великих надоть равняться, а не о живот свой думата».

В классе меня хотели усадить за первую парту, чему я воспротивился и уселся на последний ряд.

– Я хочу слушать, а не говорить! Отсюда мне будет удобнее это сделать, – объяснил я свой поступок, чем повторно чуть не довел директрису до комы.

Спорить с теми, кто выше по социальному статусу, в Русии было смертельно опасно, поэтому все засунули языки в задницы и вытянулись по стойке смирно у стенки позади меня. После того, как кабинет наполнился учениками, приступили к занятиям.

– Какой это класс? – поинтересовался я у полуживой директрисы.

– Девять, выпускной. А что не подходить? Вы только сказай, я сдел замена.

– Оставьте, это как раз то, что надо, – ответил я, радуясь случайному везению. Хотелось верить, что эти юноши и девушки будут весьма остры на язык.

Тем временем седовласый учитель, по типажу напоминающий недобитого интеллигента из советских фильмов про революцию 1917 года, приступил к занятиям:

– Запомните, ребята, наша главная задача – доносить остальным странам мира позицию русиянских властей, всеми доступными способами. Пусть даже эта мысль будет начертана на корпусе баллистической ракеты с ядерным зарядом.

Мы не можем себе позволить быть слабыми. Об этом нам не просто говорит, а кричит вся история Русии. С давних пор, великие германцы старались сблизиться с нашими предками, и научить их уму разуму. К сожалению, древние русиянцы, сами не понимая своего счастья, неохотно шли на контакт. И даже частенько проявляли агрессию по отношению к будущим благодетелям. Более тысячи лет немецкая мудрость отвергалась нашими недальновидными предками. И только император Петр III набрался смелости и взял в жены немку Софию Авгу́сту Фредери́ку А́нгальт-Це́рбстскую, более известную как Екатерина Великая. К сожалению, за отважный поступок он поплатился жизнью, что лишний раз доказывает, какими тупыми и кровожадными были прежние русиянцы.

– Позвольте, господин учитель, – поднял я руку. – Если мне не изменяет память, то Петра III убила как раз-таки его женушка, доверив исполнение приговора своему фавориту Орлову и его брату! Кажется, они закололи его вилкой во время обеда.

Учитель стал бледнее смерти. Он не знал, что ему делать: начнешь спорить с потомком великого вождя – окажешься в Сибирейской тайге. Примешь точку зрения, отличную от официально утвержденной, тогда жди доноса от коллег в Департамент морального контроля и учета. А это, опять же, дорога в один конец в Сибирейскую тайгу.

Выручила старика директриса. Она метнулась к шкафам, отыскала учебник истории и дрожащими руками положила передо мной.

– Вот, пожалте, господ Петцев. Мы учит детей строго по утвержден учебнык, никакой вольнодумай! Если хотить, я перепишу имена его авторов, и вы моч наказат их по всей строгий закона. Если соврали – пуль в висок, чтоб нам башка не морочит.

– Ничего страшного, продолжайте, – как можно миролюбивее попросил я учителя. – Сами знаете, история – величина непостоянная. Изменяли ее, изменяют и будут изменять, в угоду запросам времени. К сожалению, я тороплюсь, поэтому буду вам благодарен, если мы пропустим эпоху правления Романовых и сразу перейдем к началу двадцатого века: скажем, к 1917 году.

– Как пожелаете, – кивнул педагог. – Итак, ребята, мы подошли к переломному моменту тысячелетней истории нашей страны. Именно в 1917 году Русия оказалась на пороге грандиозных перемен. Как вы знаете, в Европе уже третий год шла самая безумная в истории война. Какими слепыми были наши предки, если додумались воевать со своими братьями – великим немецким народом. Идя на поводу у англосаксонских выродков, американских ублюдков и прочей нечисти, русиянцы с жестокостью уничтожали всех на своем пути. Не щадили ни стариков, ни детей. Народ был ослеплен сатанинским огнем, оглушен содомскими бубнами. «Война до победного!» – этот лозунг наших, прости Господи, предков чуть не погубил мир. Николай Второй, более известный нам как «Николашка Вурдалак», денно и нощно разрабатывал планы по тотальному уничтожению не только немецкого, но и французского, польского, турецкого народа, и много кого еще.

– И снова вопрос! – поднял я руку, ощущая спиной тяжелое предобморочное дыхание директрисы. – Жена последнего императора Николая Второго Александра Фёдоровна (урождённая принцесса Виктория Алиса Елена Луиза Беатри́са Ге́ссен-Дармшта́дтская) была чистокровной немкой. Зная ее неограниченное влияние на царя, слабо верится, что она не смогла отговорить своего благоверного от участия в ненужной войне, которая в итоге привела к распаду Великой империи.

– Вы совершенно правы! – просиял учитель. – Матушка Александра Федоровна одна и была против кровавой мясорубки русиян с германским народом. Уж как она поначалу вразумляла своего Ники! Плакала у него на груди день и ночь. Заклинала не поднимать руку на великий