Большой радостью для Вани были книги, он зачитывался приключенческой литературой, а особенно книгами про путешественников.

Смышлёного и ловкого мальчика быстро заметили мастера, Ивана пригласили работать токарем на судостроительный завод в Ревеле (современный Таллин). Потом он служил матросом на Черноморском флоте, участвовал в партизанском движении в Крыму. Где только не пришлось работать Ивану Папанину: в Народном комиссариате почт и телеграфов, он строил радиостанцию в Сибири, руководил полярными станциями – на Земле Франца-Иосифа и на мысе Челюскин, не раз зимовал в Арктике и полюбил её всей душой.

В начале XX века России потребовалось создать постоянно действующую трассу по арктическим морям среди льдов. А для этого надо было узнать, какой там климат, погода, как двигаются льды и многое другое. В это время из Советского Союза через Северный полюс начали летать самолёты в США. Им нужна была точная метеосводка, точка для ориентирования во льдах. Но в центральной части Северного Ледовитого океана островов нет и постоянные научные станции построить нельзя, поэтому решили создать дрейфующую станцию.

«На полюсе я не раз благодарил судьбу за то, что она меня многому научила. Недаром говорят: знания плечи не оттянут… Всё пригодилось».

Учёные планировали доставить полярников самолётами в нужный район Арктики, выбрать большую крепкую льдину, выгрузить людей, оборудование и всё необходимое для жизни – и отправить дрейфовать вместе со льдами. А в конце экспедиции полярников и оборудование планировали снять со льдины самолётами.

Начальником будущей станции назначили Ивана Дмитриевича Папанина. Вместе с ним на станцию «Северный полюс» отправились дрейфовать радист Эренст Кренкель, геофизик Евгений Фёдоров и гидробиолог и океанограф Пётр Ширшов.

В марте 1937 года экспедиция на четырёх самолётах АНТ-6 вылетела из Москвы на остров Рудольфа, самый северный из островов Земли Франца-Иосифа. Погодные условия долгое время были неблагоприятными. И только 6 июня состоялось торжественное открытие первой дрейфующей полярной станции «Северный полюс». Размер льдины был 3х5 км, а толщина её 3 м.

Самолёты взяли курс на юг, а на льдине остались четверо полярников и пёс Весёлый. Скорость движения льдины была тогда 20 км в сутки, но постепенно она увеличивалась и в январе 1938 года стала критической. Льдина смещалась к югу, таяла и начала ломаться. Полярникам приходилось постоянно переносить лагерь, запасы продуктов, чинить оборудование.

«На льдине нам приходилось временами очень тяжко. Но как нам помогало сознание нужности нашей работы!»

После сильнейшего шестидневного шторма льдина оказалась недалеко от Гренландии (до берега оставалось не более 100 км). Размер её сильно уменьшился, она была всего 200300 м, и даже этот осколок уже стал подвижным, появились трещины. Прошло ещё несколько дней, и, выйдя из палатки утром, полярники увидели, что льдина сократилась до 5030 м. На Большую землю полетела срочная радиограмма. Счёт пошёл на дни и часы. На спасение «папанинцев» (так их называла вся страна) отправились ледоколы – «Ермак» из Кронштадта, «Таймыр» и «Мурман» из Мурманска. К 19 февраля они наконец пробились к зимовщикам и в нескольких десятках километров от Гренландии подняли их на борт. Станция «Северный полюс» закончила свою работу. Вся страна напряжённо следила за этой сложной арктической операцией.

За 274 дня уникального дрейфа станция преодолела около 2200 км. От Северного полюса до 75-го градуса северной широты были проведены все намеченные исследования и собран ценный научный материал о дрейфе льда, гидрологии и метеорологии. Учёные измеряли глубину океана, провели биологические исследования, многочисленные гравитационные и магнитные измерения. При трансарктических перелётах Чкалова, Громова и Леваневского авиапогоду передавали через каждые два часа.

«У полярников зима заполнена напряжённым трудом. Наши научные работники – гидрологи, метеорологи, геофизики – вели круглосуточные наблюдения и передавали ежедневные сводки по радио в Арктический институт».

Опыт и научные данные, полученные папанинцами, легли в основу большой программы работы советских дрейфующих станций «Северный полюс». А Иван Дмитриевич Папанин, дважды Герой Советского Союза, кавалер восьми орденов Ленина, стал известен всему миру как начальник первой в мире дрейфующей станции «Северный полюс».

Владимир Клавдиевич Арсеньев

Исследователь Уссурийского края

1872–1930 гг.

Любовь к чтению маленькому Владимиру привил отец – Клавдий Фёдорович, заведующий движением на Николаевской железной дороге. У него, как у истинного петербуржца, была превосходная библиотека, и дети всегда читали друг другу вслух. Особенно увлекали Володю приключенческие книги Жюля Верна, Гюстава Эмара, Майн Рида, описания дальних стран. А примерами для подражания были учёные и путешественники.

Отец много занимался с детьми математикой, географией, русским языком. Летом вместе с дядей, двоюродными братьями и друзьями Володя ходил в походы, рыбачил, плавал на небольшой лодке с парусом по реке Тосне под Петербургом. Именно тогда, по его словам, он всем сердцем полюбил природу и стал мечтать о том, чтобы стать путешественником.

«Приводи в исполнение свои решения немедленно. Мысли – только мечты, пока не попытаешься их осуществить».

В Санкт-Петербургском пехотном юнкерском училище, куда он был определён для обучения, один из преподавателей рассказал юноше о прекрасном и малоизученном крае на востоке России. С тех пор Володя мечтал там побывать и много читал географическую литературу.

В 1900 году, после нескольких лет военной службы, он подал прошение о переводе в Приамурский военный округ, и вскоре в чине поручика прибыл во Владивосток, где стал командиром одного из охотничьих отрядов. С этого момента начинаются многочисленные экспедиции Арсеньева, которые подарили науке ценные географические труды, а читателям – увлекательные и живые книги. До начала русско-японской войны он путешествовал по югу Приморья, разведывая местность, составляя карты и описывая жителей. Он изучал геологию, растения, животный мир, вёл подробные дневники.

Владимир влюбился в природу Дальнего Востока, с восторгом писал о ней отцу: «Тигры, киты, женьшень, прозрачная лапша-рыба, миллионы кеты, вулканы Камчатки, трава до балкона второго этажа, пемза, которая сочится нефтью; снежные люди, которые идут вдоль моря или прячутся в пещерах; гигантские кедры на 45 метров; редчайшие бабочки, которых 5–6 штук на весь земной шар».

В 1906 году, после русско-японской войны, его перевели в Хабаровск для организации и проведения экспедиций на ещё не изученный в то время таинственный хребет Сихотэ-Алинь. На этой пограничной территории целью походов было составление карт, которые могли понадобиться, если начнётся новая война с Японией.

Проходя трудными маршрутами по горным тропам Сихотэ-Алиня, Владимир Клавдиевич вёл подробный путевой дневник, наносил на карты реки, отмечал их ширину, глубину, особенности течения; изучал коренное население Уссурийского края – орочей, удэгейцев, нанайцев и других. Тогда же он познакомился с будущим другом и героем его книг – нанайским проводником Дерсу Узала.

«Ничто не имеет такой цены, как настойчивость и терпение, гений медлит, колеблется и утомляется, настойчивость же может быть уверена в достижении цели».

Летом 1908 года состоялся уже третий поход