Она попробовала сесть, сообразила: «Я бы­ла в обмороке.Интересно, сколько же я здесь провалялась? »

Скотт побежал за полицией. А Джулия склонилась над теломбрата и зарыдала.

Как же это могло случиться? — пробор­мотал Алекс себе поднос. — Как же? Как мог Грэм попасть под пресс?

Потом парень бросил взгляд на Лили:

И как ты умудрилась перепачкаться в крови?

Она посмотрела на него, пытаясь подобрать нужные слова иподумала: «Что же происходит? Сперва мистер Райнер, а теперь вот Грэм. Почемувокруг меня люди мрут как му­хи? Почему?»

Ты собираешься поесть? — спросила мать.

Лили покачала головой. Семья сидела за завтраком, но дочкатак и не притронулась к пище. Всю ночь ее преследовало безжизнен­ное лицо Грэмаи хруст его костей.

Ну хоть несколько кусочков, — начал уговаривать мистерБенкрофт. — После всего пережитого тебе нужно питаться как следует. Ты должнанабраться сил.

Лили погрузила ложку в тарелку с куку­рузными хлопьями изаставила себя сделать несколько глотков. И тут вдруг услышала у дверей гудокмашины Алекса.

Пока, мам, — произнесла она и постави­ла почти полнуютарелку в раковину. — Мне пора.

И прежде чем мать успела возразить, дочка быстро чмокнула еев щеку, подхватила ранец.

Доброе утро, — приветствовал Лили Алекс, едва она опустиласьна сиденье. — Как ты себя чувствуешь?

Трудно сказать, — ответила она мрач­но. — А ты?

Мне не лучше, — признался он. Его лицо было непривычнобледным, под глазами про­ступили темные круги. Очевидно, тоже не спал всю ночь.

По дороге в школу Лили прикрыла глаза и попробоваларасслабиться. Но у нее никак не получалось избавиться от воспоминаний о со­бытияхминувшей ночи и от назойливых во­просов. Как же Грэм попал в этот пресс? По­гибли он случайно? Полиция склонилась именно к этой версии. А если все-таки кто-топрикончил его?

И тут, при воспоминании об олимпиаде, у девушки перехватилогорло. Как же она вчера разозлилась и расстроилась! Настоль­ко, что ей хотелосьубить Грэма. «Это я во всем виновата, — подумала Лили. — Нельзя было желать емусмерти...»

Она невольно всхлипнула.

Алекс повернулся к ней и взял ее за руку.

Это все из-за меня, — проговорила де­вушка. — Я такпереживала из-за оценок. И вот теперь Грэм погиб.

Лили, — парень покачал головой, — пе­рестань себя грызть. Втом, что произошло, твоей вины нет. Полицейские говорят, что Грэм, наверное,подошел к машине слишком близко. И даже если ты его недолюблива­ла... — Он несмог докончить фразы.

Лили посмотрела на приятеля сквозь сле­зы. Она понимала, чтоАлекс лишь утешает ее, однако неожиданно уловила в его глазах искорки сомнения.

Громкий гудок заставил ее подпрыгнуть. Алекс еле успелвывернуть руль и пропустил вперед автомобиль с какими-то подростками.

— Придурки! — заорал он. – Совсем ошалели!

Лили узнала их. Это были старшеклассни­ки. Друзья Грэма.

Один из них указал в их сторону. Осталь­ные высунулись избоковых окошек, разгля­дывая машину Алекса.

Лили опустила голову, мороз пробежал по коже. Друзья Грэма,наверное, думают, что это она убила его.

«Наверное, решили, что я расправилась с ним, чтобы получитьвыпускную речь. И если все остальные узнают, что это я нашла труп, то подумаютточно так же. Как думали и по­сле смерти мистера Райнера».

За оставшийся путь она не произнесла ни слова. Потом молчапоцеловала Алекса на прощание и поспешила к школе.

В холле ей попалась на глаза доска объяв­лений со все ещевисевшими четвертными от­метками. И Лили невольно подумала: «Те­перь я напервом месте. Выпускная речь до­сталась мне». Прежде она запрыгала бы отсчастья. Теперь же ощутила лишь страх и опустошенность.

Небо затянули серые тучи, начал накрапы­вать мелкий дождик.Лили поднялась по сту­пеням церкви, сложенной из красного кирпи­ча, в которойотпевали Грэма. Холодный ве­тер забирался под куртку. Девушка запахну­ла еепоплотнее и вошла в храм.

Помещение заполнял терпкий и сладкий запах цветов. МатьДжулии и прочие родст­венники покойного столпились у дверей. Их глазапокраснели от слез.

Когда Лили вошла в церковь, почти все скамьи были ужезаняты. Она примостилась рядом с незнакомой тучной женщиной. Спе­реди сиделонесколько одноклассников, кое-кто из них утирал глаза платками.

Перед алтарем стоял длинный белый гроб, украшенный белыми ижелтыми цветами. Лили глядела на него до тех пор, пока он не превратился всмутное пятно. Смерть Грэма казалась какой-то нереальной — скорее кош­марнымсном, чем ужасной правдой.

Орган заиграл печальный и протяжный марш. Потом заговорилсвященник. После краткой молитвы он стал рассуждать о нераз­рывности жизни исмерти и о том, какая это трагедия, если путь закончился, едва тольконачавшись.

Затем всех присутствовавших позвали про­щаться. Ониподнимались один за другим и медленно подходили к алтарю. Обойдя вокруг гроба,все возвращались на свои места.

Когда настала очередь Лили, она с трудом заставила себявстать. Колени так тряслись, что девушка не знала, сможет ли подойти. Од­наковсе же прошествовала за полной женщи­ной к алтарю.

При приближении к гробу колени задрожа­ли сильнее.

«Прости меня, Грэм, — сказала про себя де­вушка. — Прости. Яне слишком тебя люби­ла. Но никогда, никогда, никогда не пожела­ла бы, чтобыслучилось такое».

Толстая женщина остановилась перед гро­бом. Склонив голову,она прошептала не­сколько слов, затем отошла в сторону.

Теперь наступил черед Лили.

Приблизившись к гробу, она услышала громкий скрип.

Крышка начала медленно приподниматься.

Нет! — заорала девушка, отступая на шаг.

Крышка поднималась и поднималась до тех

пор, пока не стало видно содержимое гроба.

На атласной ткани лежали останки Грэма. Тело обрядили вофициальный черный кос­тюм.

Покойника трудно было узнать. Лицо его оставалосьярко-розовым. Однако вся осталь­ная кожа имела неестественный зеленоватыйоттенок. Один глаз глубоко запал.

Лили застыла от изумления, глядя на то, как тело началоподниматься. Испустив леде­нящий душу скрип, покойник указал на нее костлявымпальцем. Сухие посиневшие губы медленно распахнулись. Нитки, которыми был зашитрот, полопались. Пожелтевшее глазное яблоко повернулось и закатилось в глубинучерепа.

- Это она! — произнес покойник. — Она во всем виновата!

Лили не могла ни пошевелиться, ни закри­чать.