В общем, пора было делать ноги.

В тот момент Лиза как-то очень быстро исчезла. Никто толком не знал куда. Только зашла через пару дней за рюкзаком своим скромным скарбом. Картины пока оставила. Куда с ними.

Сквот

«Шла я как-то по улице Капитана Маршалла (так капитана или маршала?), то есть не так просто, а меня Литовец нарочно “услал” — я ему сразу не понравилась (залезла в холодильник и пожарила его котлету). Он, видите ли, знал одно место, где как-то раз был на концерте одной питерской группы “Последние Танки в Париже”. Дал адрес.

На той улице были мастерские, а попросту — сквот, как во многих больших городах, когда художникам нечем платить за жильё...

Высокий парень в комбинезоне с курчавыми волосами сваривал металлические детали, собиравшиеся стать эротической скульптурой. Летели искры, и было шумно, и парень не очень-то понимал по-английски. Я объяснила, как сюда попала, и получила приглашение войти. Так я “притёрлась” к компании “Ля Каррос”. Состав тут нередко менялся, но Паскаль был “за главного”. В то время я не знала, что такое “ассосиасьон”. “Ассосиасьоны” тут делают из чего угодно: лишь бы был президент, бухгалтер и секретарь... Но я не о том.

44

НЕ ПРО ЗАЕК

Попала я сюда потому, что я была плоть от плоти Сквот и Общага. Только сходила потом за рюкзаком к Андрею. Наверное, Литовец был рад, что больше я у них нечасто появлялась...»

***

«Собрались почти все. Паскаль сказал, что не будет ночевать, а Блондин, как всегда — на Бобуре.

Внизу громко репетировал хор (когда, наконец, они кончат? Человек двадцать поют на голоса под минусовку!). Орёт телевизор. Лоран смотрит какой-то американский фильм. Арно сидит в интернете. Дидье готовит ужин (ха-ха). Подобная большой медузе лампа освещает середину комнаты на втором этаже ателье.

Сегодня вечером недостаточно света, недостаточно тишины. Холодно. Кутаю ноги. На голове большой голубой шарф с бахромой, завязанный на африканский манер.

Ничего особенного. Недопитая бутылка вина на грязном плетёном столике, открытые пачки сигарет. Кусок хлеба. Горячий чай в медном чайнике (я приготовила для себя со специями, здесь больше никто не пьёт чаю). За окном — дождь.»

* * *

«Я не выходила сегодня, писала картину и письма.

Люди, чужие друг другу собрались, а вернее, просто оказались вместе. Запах марихуаны. Что ж, не так уж и плохо.

Лорану лет пятьдесят, косит под ди-джея. Раз даже как-то пригласил на частную вечеринку, где он “играл”. Мы доехали на такси. В огромной квартире

45

Галина Хериссон

где-то возле Гар де л’Эста13 собралось общество такое, что мне и не снилось. Я узнавала лица, которые видела в модных французских фильмах! Имён их я тогда не знала... Потом я звонила Джеральдин. Она единственная с той вечеринки заметила меня и всё делала мне комплименты. Я прямо влюбилась в неё! Но Джеральдин упорно не брала трубку. А потом у меня кончились денежки на телефоне...

Арно из всей этой компании “Ля Каррос”, наверное, самый симпатяга! Он по полгода жил то в Мексике, то на Таити, то здесь...»

* * *

«Я вытерлась мягким прокуренным полотенцем в маленькой, заполненной паром душевой. Тело гудит от долгих, но привычных пеших прогулок, надежд, ожиданий, встреч, разговоров, прощаний, и возвращений домой в уже холодной осенней ночи. Но вчера было тепло. И кленовые листья, распластавшись большими золотыми звёздами на дышавшем городским днём асфальте, теперь ночью встречают меня одновременно радостно и грустно...

Разогрев в железной кружке молоко, я устроилась на протёртом кожаном диване в спальне Паскаля почитать что-нибудь перед сном.»

* * *

«Сколько времени должно пройти, прежде чем ты сможешь написать о том, что случилось вчера, или сегодня утром, или полчаса назад? Если ты вспомнишь о чём-то через год, наверное, это должно было быть написано. Но как знать заранее? Писать немедленно? Зачем? О чём...

13 Восточный вокзал Парижа

46

НЕ ПРО ЗАЕК

Фотографировать жизнь вокруг, хотя бы эту мутную бутылку с капельками воды или несвежий, с вмятинами апельсин на столе...»

* * *

«У Паскаля в комнате возле двери на зеркале висел листок: “Медицинская страховка. Позвонить для Софи”. Когда так явно крупными буквами написано на виду женское имя — значит, это любовь. А мы не были любовниками, так, спали пару раз. Надо же было где-то спать. Потом, как-то в субботу, на ассоциативном ужине, куда я, кстати, даже была приглашена, пришла Софи. Я видела её мельком. А мой собранный рюкзак был “деликатно” выдворен за дверь. В ту ночь