дома росли сирень, жасмин, ароматные магнолии и нежные мимозы, а у их стволов некогда были разбиты клумбы с цветами, захваченные сейчас подорожником, травой, олеандром, вездесущими одуванчиками и тем, что осталось от некогда роскошных цветов, вырождающихся без должного ухода садовников.

В это невозможно было поверить, но теперь и навсегда этот дом принадлежал Рику Увинсону и его потомкам, если таковые будут! Дыхание полковника перехватило. Нереально! Этого не может быть! Его собственный дом! И какой!..

- Долго из себя статую будешь изображать? – крикнул снизу Стюарт. – Давай уже, прыгай, дитя джунглей!

- Я любуюсь своими владениями, не мешай, - отозвался друг, но все же спрыгнул вниз. Вслед за ним с кряхтением, морщась от боли в не зажившем животе, перелез через ограду и Стюарт.

- Еще налюбуешься, - Стю оперся о плечо друга, слегка наклонившись вперед, вторую руку прижал к животу. – Чувствую себя старой развалиной, - признался он. – И ведь не сильно ранил, но как качественно!

Друзья пошли к большому красивому дому. И пусть краска на оконных рамах облупилась, на крыше не хватало черепиц, а одна из веток клена была сломана и болталась, запутавшись в нижних ветвях, одно из угловых окон зияло разбитым стеклом, для Рика этот дом был прекрасней всех на свете!

С замиранием сердца полковник Увинсон поднялся на мраморное крыльцо, достал ключ от входной двери. Сердце его сжалось, когда он провернул в замочной скважине ключ. Дверь распахнулась, открывая его взору огромный прохладный холл.

Пол холла был выложен черной и белой плиткой, вниз со второго этажа сбегала полукруглая лестница с белоснежными мраморными ступенями, отделанными по кромке черным мрамором. Стены холла были выложены сизым мрамором, перемежаясь с участками пожелтевших обоев. Лестница обвивала холл почти по кругу, и поэтому был виден вестибюль второго этажа. С потолка второго этажа на мощных, оплетенных паутиной, цепях свисала огромная хрустальная люстра, покрытая сейчас слоем пыли и паутины. На стенах крепились светильники, украшенные хрустальными подвесками. В холл выходили три двойные двери.

- Красотища! Прямо Замок Королей в миниатюре, - пошептал Рик.

- И не говори, - согласился Стю. – Я тут никогда не был, не думал, что здесь так красиво…

- Ладно, пойдем дальше смотреть владения! – полковник сделал несколько шагов вглубь холла, когда из дверей напротив вышел высокий негр с горделивой осанкой, уже седеющий и немолодой, но еще очень даже подвижный и деловитый.

- Добрый день, господа, - поздоровался он. По его манере держаться и правильной речи Стюарт понял – это либо дворецкий, либо камердинер.

- Добрый день, - ответил Стю.

- Могу я узнать цель вашего визита? - негр был одет просто, повседневно, в немного испачканные пылью брюки, старую клетчатую рубашку с закатанными рукавами, а через локоть у него была перекинута какая-то тряпка. Его вид не вязался с правильной речью, и уж точно не подходил к его гордой осанке.

- Это мой дом, мне его подарил лично Его Величество Джонатан II, - ответил Рик. – А вы кто?

Лицо негра расплылось в довольной улыбке, но он ее быстро согнал и вновь принял чисто дворецкий вид.

- По всей вероятности, вы – полковник Ричард Увинсон?

- Да.

- Меня зовут Питер, я ваш дворецкий. Меня и еще нескольких слуг так же передали в ваше личное владение, господин полковник, - он улыбнулся.

Раб, понял Стюарт, наверное, остался от прошлых хозяев. Интересно, а куда делись остальные слуги?

– Если позволите, господин Ричард, я всех вам представлю, одну минуту! – вновь улыбнулся дворецкий

- Эээээ… - Рик немного растерялся.

- Питер, полковник Увинсон хотел бы познакомиться с прислугой, и просит вас собрать их в холле через тридцать минут. Так же полковник Увинсон и я хотели бы выпить чаю, если он есть у вас, и узнать о состоянии дома, парка и ближайших планах по их восстановлению. Я так понимаю, вы являетесь и домоправителем, и дворецким? – пришел на выручку Стюарт.

- Да, господин, - немедленно отозвался дворецкий. – Я – дворецкий полковника Увинсона. Пока нет экономки, я выполняю и ее функции. Позвольте узнать ваше имя?

- Подполковник Стюарт Грейсстоун, - представился Стю.

- В таком случае, господа, прошу проследовать за мной на веранду. Это не по этикету, уж извиняйте, - дворецкий заговорил более привычно для себя, почувствовав, что ругать за простецкие слова его точно никто не будет. - Но мы токма два дня как вернулись сюда. Прибрать успели и залатать лишь хозяйскую спальню, кухню, да пару гостиных. Мебели ж тут, считай, и нет, поэтому готовились встретить вас, полковник Увинсон, на веранде, там почитай вся обстановка сохранилась! А что ей сделается, она ж плетенная, для улицы и приготовленная! Прошу за мной, господа!

Друзья двинулись через старый, запущенный дом к веранде.

Веранда была чисто выметена, светильники на стенах начищены, плетеная мебель оттерта от плесени и грязи, уютно расставлена в углу, вьюн и лианы сняты с колонн, которые они оплели, и даже кусты сирени и жасмина подстрижены, чтобы не лезли через мраморные перила. На большой лужайке перед домом трудился очень пожилой негр, выкапывая многочисленные одуванчики, подорожник, ежевику и олеандр, захватившие все вокруг.

Чай на серебряном подносе друзьям принесла молодая девушка-негритянка. Она немного боязливо улыбнулась и поставила чашки из фарфора с цветами желены на стол, сгрузила туда же чайничек с ароматным чаем, сахарницу и вазочку с печеньем. Еще раз боязливо улыбнулась и убежала в дом.

- Как тебе твои владения? – довольно усмехнулся Стюарт, развалившись в старом плетеном кресле, что немедленно жалобно заскрипело. Стю с опаской покосился на кресло, поерзал по нему уже более аккуратно.

- Великолепно, - признался Рик, отпивая из чашки ароматного чаю. – Не могу поверить, что это теперь мой дом.

- Твой. Ты не теряйся. И слуги теперь твои. И только не говори, что ты против рабства, - приподнял светлые брови Стю. – Рабство исконно существовало в Розми, даже пришельцы были вынуждены его принять и оставить.

- Я знаю, - покачал головой Увинсон. – У меня давно не было рабов… - Рик осекся.

- Да я в курсе, что тебе прошлое поменяли, я ж тебя с Летного знаю. Да и Его Величество что-то такое говорил тогда, - рассмеялся подполковник, но тут же поморщился – рана очень не любила, когда ее тревожили. – Ты-то хоть