— Я… — Варя наконец разлепила губы, — меня знакомый подбросил, на моторке. С гребешковой фермы. Обратно договорились в шесть часов.

— Отлично…

Маленькое кафе бочком притулилось к длинной девятиэтажке.

Себе Михаил ничего заказывать не стал.

— Вы ешьте, а я пока полистаю бумаги, если вас это конечно не смутит. Это сэкономит время. К тому же я уже завтракал.

— Нет, ничего… Как хотите.

Варя тыкала вилкой в салат и пыталась собрать мысли в кучку. Мысли не собирались.

Жужжали машины на проспекте 100-летия, строгая ворона вышагивала по тротуару вдоль стеклянной стены кафе и косилась на Варю блестящим глазом.

Почему она смотрит? И с чего начать рассказывать? Что самое важное? Эх, надо было заранее составить план изложения, как в школе.

Михаил углубился в таинственные документы. Бумаги были раскрашены, как индейцы — пометки, полосы, галочки, строки подчеркнуты лимонным и розовым маркерами. Яркие пятна будто кричали наперебой: «Смотри на нас! Ай да мы! А что мы означаем, а?» Михаил пригубливал кофе, вынимал из черной папки новые листы. Он подчеркнуто не мешал Варе думать.

— Может, сразу начать с крестовичка? Как шторм гонит к восточному берегу десятки крохотных, смертоносных медуз, как свистит ночной ветер, как предполагаемый преступник, погасив для конспирации фонарик, крадется через седловину за своей убийственной добычей? Конечно, крадется, а как же иначе! На западный берег острова, где стоят палатки «Новых робинзонов», крестовичков никогда не выбрасывает, там и прибоя сильного нет…

— Вам понравилось, как здесь готовят?

— Ой.

Пока Варя представляла криминальную штормовую ночь, она, оказывается, уже все доела. Михаил убрал папку в стильный кожаный портфель, смотрел выжидательно.

— Я здесь часто завтракаю, хотя с виду кафе и не презентабельное. Случайное открытие, встречались тут с одним свидетелем. У них повар — старый кореец, очень талантливый и добросовестный. Ну что же, к делу. Чем я могу Вам помочь?

— Я попробую по порядку. У Маринки пропала миска для салата.

— Статья 158, кража? Извините, не совсем удачная шутка, у нас, юристов своеобразный юмор.

— Да нет, вы правы, я не с того начала. После того как погибла Людмила, Светлана вела себя странно. Вечером накануне своей смерти пришла к нам…

— Кто такая Светлана?

Лицо юриста вдруг стало жестким и холодным.

Варя немедленно сбилась.

— Ой. Я почему-то думала, что вы знаете… Ну, блондинка такая полная, вы ее видели. Она доктором в лагере работает… то есть работала.

— Работала. — повторил Михаил, — И умерла?

— Через день после гибели Людмилы.

— Второй нечастный случай за неделю. А персонала в лагере всего человек шесть. Не вполне благополучная обстановка.

Уголки губ юриста чуть приподнялись, на неподвижном лице это было, как улыбка маски. Варя уставилась на нее, как кролик, и не сразу смогла продолжать.

— Ну, в общем, я… мы… Мы с Маринкой думаем, что Светлану тоже убили! — выпалила она, собравшись с духом.

И зажмурилась — что — то будет?

— Варвара, подождите минутку. Не рассказывайте. Кафе — не самое удачное место для беседы на такие темы.

Варя приоткрыла один глаз — нет, Михаил не смеялся и даже удивленным не выглядел. Неужели «скорую» сейчас начнет вызывать?

— Где бы нам побеседовать? — вслух подумал юрист. — В офис, естественно, не поедем. Может быть, на Шамору? Побродим по берегу, поговорим…

— На Шаморе народу много, и ехать далеко.

— Согласен, неудачная мысль. В бухте Маньчжур купальщиков нет, но ехать еще дальше.

— Может быть, парк? — робко спросила Варя, — какой-нибудь тихий.

— О, есть идея! Предлагаю Морское кладбище. Там нам никто не помешает.

— Давайте.

На Старом Морском кладбище пахло травой и морем. Цвиркали в густой зелени невидимые птицы.

Людей будто и не было здесь никогда, только разлапистые клены над серыми плитами могил, только заросли кустов и крепкий запах шиповника.

Пятнистая от солнечных пятен дорожка, как брошенная под ноги оленья шкурка. Теплый покой и тишина, вот села бы Варя на первую встречную скамейку, и сидела и час, и два, и три…

Но никакому покою не под силу было повлиять на Михаила. Предложив Варе руку, он стремительно повел ее вглубь кладбища.

— Странно мы, наверное, выглядим. Совсем не пара! Я — и шикарный господин с постера…

Михаил, не разжимая губ, словно держал обет молчания, тащил Варю. Мимо колонны с державным орлом и памятника героям «Варяга», мимо утопленных в землю плит с именами погибших кораблей — дальше, на боковые глухие дорожки. Вот уже и солнечных пятен не стало, зеленый сумрак кругом. Пора было прекращать эту странную прогулку.

— Сейчас заведет да как даст по лбу! И пикнуть не успею! — догадалась вдруг Варя. — Я ж его совсем не знаю! Вдруг он маньяк? Или того хуже: именно он Людмилу и Светлану…

Но у него же алиби… Его оба раза в лагере не было!

— Слишком убедительное алиби, мой дорогой Гастингс, это всегда подозрительно, — шепнул на ухо знакомый голос Эркюля Пуаро.

От ужаса Варя мигом взмокла, ноги подкосились.

К счастью, в этот момент Михаил остановился у совершенно заросшей могилы, рядом торчала деревянная скамейка.

— Как умерла Светлана?

Он отпустил Варю, и та мешком шлепнулась на скамью.

Михаил остался стоять, лицо его было темным в тени, фигура — зловещей.

Варя постаралась взять себя в руки.

«Главное, вести себя естественно. Я просто дурочка, глупая дурочка, я никого ни в чем не подозреваю, я совершенно безопасная…» — Да-да, сейчас.

Она сглотнула.

— Вечером, когда вы увезли… уехали, Светлана пришла к нам на кухню, очень — очень пьяная. Оказывается, она была алкоголичкой.

— Извините, что перебиваю, Варвара, но это весьма странно. Вы уверены, что вам не показалось? Ваш комендант Эдуард взял на должность врача алкоголичку? Извините мой скепсис, но достаточно раз взглянуть на его… скажем корректно: «лицо», и информация представляется недостоверной.

— Мы сами удивились! А потом подумали: а почему нет?

Во-первых, у Эдика выбора не было, он прежнего доктора выжил, а нового скоро ли найдешь? Ну и взял, кого попало.

И потом, — Варю вдруг осенило, — он же на сто процентов был уверен, что уж она-то ему перечить не станет. Она же от него полностью зависит, так?