Михаил кивнул, и у Вари отлегло от сердца. Зря она юриста испугалась. Вот нормальный же человек, Эдика сразу насквозь увидел.

— Как хочет, так и самодурствует! Да и на зарплате, небось, сэкономил.

Это Варя добавила уже просто для полноты картины. На самом деле, на зарплатах работникам в «Новых робинзонах» много не выкроишь, ставки и без того сиротские. Но Михаилу об этом знать незачем.

— Логично. Итак, Эдик не досмотрел, и Светлана умерла от алкоголя?

— Нет — нет, она не пила. Эдик запретил Косте продавать ей спиртное, и она от этого маялась, часто сердитая бывала. Я то еще не понимала, почему она злится?

А в тот день кто-то принес Светлане китайскую водку. И, видимо, еще подсыпал в нее что-то. Нам Эдик про результат вскрытия не рассказывал, но я случайно подслушала их с Костей разговор.

— Но кому это нужно? Зачем?

— Вот это нас и пугает больше всего, Михаил.

В тот вечер Светлана вела себя очень странно. Зачем-то несла чепуху про эпилепсию, от которой Людмила, якобы умерла. Как медик могла не заметить ожогов на… на..

— На трупе.

— Н-на. на теле… Людмила умерла от яда биологического происхождения, экспертиза показала. Зачем же Светлане так глупо себя вести?

— Какова ваша версия?

— Светлана могла быть сообщницей. А потом преступник решил убить ее, чтобы не выдала. Она ведь ненадежная, пьющая, могла проболтаться…

— Интересно мыслите. Есть подозреваемые?

— Ну… мы сперва Влада подозревали, потом Эдика… Потом еще Костю. Он говорит, что водку докторше не продавал, ведь ему Эдик не велел, а сам прячет у себя как раз такую, китайскую. А когда я сегодня ехала в город, то еще выяснилось… какая-то женщина покупала китайскую водку на гребешковой ферме. Понимаете? Накануне гибели Светланы.

— Логично предположить, что это была сама Светлана. Поскольку в лагере вожделенного напитка ей было не достать.

— Я тоже сперва подумала. Но Ванька говорит, на женщине был богатый халат, а такой я только у Натальи видела.

— Вы готовы предположить, что Наталья убила Светлану и, следовательно, Людмилу? Свою сестру? Ядом биологического происхождения?

— Нет, я не то… я вообще никого не хочу обвинять! Это ужасно, — промямлила Варя.

Михаил сверлил ее взглядом, но она собралась с духом и упрямо продолжила.

— В общем, мы подумали — вы же юрист, профессионал, и все такое… Помогите, а? Я привезла простыню из палатки Людмилы. На ней пятна всякие. Вы… У вас есть знакомые криминалисты? Могут они сделать экспертизу? Мы с Маринкой думаем, что на простыне — следы раздавленных крестовичков! Их нарочно подкинули Людмиле в палатку! Набрали в нашу миску для салата и сунули под спальник. Людмила в темноте опрокинула миску. И крестовички обожгли ее! Не миску, конечно, а Людмилу! Вы ведь знаете — они хоть и маленькие медузки, но если обожгут — сразу — боли, удушье и…

— Экспертизу пятен на простыне устроить? Вы мне симпатичны, Варвара. Я смогу оказать вам эту услугу, есть рычаги. Но ваши предположения кажутся, уж простите, чрезмерно смелыми. Наталья сестра Людмилы, это — фактор. Кто еще? Владелец магазинчика? Но Костя показался мне человеком флегматичным и расчетливым, такие редко ввязываются в криминал. Я бы скорее заподозрил Эдика — как кандидат на роль убийцы он перспективнее.

— Вы думаете, я спорить стану? Эдик тоже очень подозрительный. В тот вечер, когда умерла Людмила, он, как нарочно включил генератор. Туристы спят, а генератор стучит на весь лагерь, зачем? Представляете, если он знал, что Людмила в палатке кричит и зовет на помощь? И чтобы никто не услышал…

— Да, страшная картина. Но… как бы это сказать… скорее художественная, чем юридическая. Преступники, как правило, мыслят более приземленно. И не криками о помощи интересуются, а деньгами.

— А вы знаете, что Эдик постепенно забирает себе контроль над фирмой? Что лагерь уже наполовину принадлежит ему, а может, и больше чем наполовину? И он об этом как раз Наталье и признался, они оказывается вообще старые знакомые! И кроме того Эдик шпионит, он ходил на гребешковую ферму, расспрашивал обо всех! Как вы думаете, могли они вдвоем действовать?

— Теоретически может произойти все, что угодно. Однако, Людмила имела свой бизнес, к туризму отношения не имеющий. Да и сам характер Людмилы… Может быть, у вас есть более романтические версии предполагаемого убийства?

— Вы не смеетесь?

— Ничуть. Я хочу всестороннее оценить доказательную базу.

Вы упоминали Влада.

— Да, Влад, наш инструктор, незадолго до убийства сделал Людмиле предложение. А она его отвергла! И теперь Влад ходит сам не свой, как в воду опущенный. Он самолюбивый и горячий. Я не уверена, что он из тех, кто может хладнокровно спланировать убийство, но убить… Наверное, мог бы.

Варя нервно всплеснул руками.

— Я понимаю, что все это ужасно запутано, но ведь убийство-то было! Два убийства! Вот я и приехала к вам…

— Варя, вам больше нравится «Восточный экспресс» или «Десять негритят»?

— Мне? «Убийство в Месопотамии» — У вас хороший вкус.

— Но… при чем здесь тетушка Агата?

— Вы так любите Кристи, что зовете ее тетушкой… Это прекрасно, завидую. А я вот читаю в основном документы и специальную литературу, на беллетристику времени не хватает. Вы спросили, при чем здесь Агата Кристи? Все в нашей жизни — это причина чего-то и следствие чего-то. В данном случае детективы выступили, как катализатор. Они подтолкнули ваше воображение. А воображение помогло построить множество ярких версий на таком хлипком фундаменте, как несчастный случай.

— Вы… Вы мне не верите?

— Я верю в вашу искренность. Но изложенные вами предположения — не версии, а фантазии. Я утверждаю это как юрист. То, что вы приняли за убийство — несчастный случай. Два несчастных случая. Михаил торжественно воздел вверх два пальца. Варя машинально проследила взглядом, но наверху ничего не было, кроме листвы.

— Ваши остроумные (отдаю должное) версии основаны на цепочке совпадений. Эти совпадения кажутся невероятными. А талантливым (да-да) и возбудимым натурам — подозрительными. Но реальная жизнь предлагает и не такие приподвыподверты. В моей практике я встречался с казусами, рядом с которыми события на вашем острове — скучный учебник алгебры. Варвара! Не хмурьтесь!

— Вы и экспертизу не сделаете?

— Я вижу, для вас это важно. Сделаю. Твердо убежден, что никакого преступления в лагере «Новые робинзоны» не совершалось, но экспертизу сделаю. Просто для вас, для хорошего человека. Это займет некоторое время, и я советую вам пока приостановить ваше расследование. Кстати, оно и профессионально — сначала дождаться результатов экспертизы, и лишь потом начинать разработку версий. Но никак не наоборот. Я надеюсь, вы не обиделись? Поймите, вы вызываете уважение и поэтому я с вами откровенен, говорю как есть, без экивоков. По моему скромному мнению — убийства не было. А раз так — мы вполне можем покинуть кладбище. У вас простыня с собой?