В коридоре задребезжал телефон, Валентина Васильевна прислушалась и многозначительно вскинула указательный палец:

— Междугородный! Это мать ваша, зараза такая, названивает. Пойду узнаю, что ей надо.

Старуха величественно прошествовала в коридор, и вскоре по квартире начали разноситься раскаты ее грозного голоса:

— Приехал, приехал. Первое место. Ах, ты уже знаешь? Смотри, как тебя наши дела интересуют. Да в порядке, Ларка, в порядке, что с ними сделается? Здоровые лбы. Что ты вызваниваешь сюда каждую неделю, я не пойму. Обо мне? Обо мне можешь не беспокоиться, не дождетесь!

Марианна, воспользовавшись отсутствием Валентины Васильевны, подалась вперед через стол и, блестя любопытными карими глазами, спросила:

— Давай расскажи про милицию-то? За что вас туда упекли? Говорят, ты через эскалаторы прыгал?

— Ага, — с готовностью подтвердил Алеша. — И сальто делал. И еще это… по крыше поезда бегал. Представление показывал, а прохожие монетки в шапку кидали. Понимаешь, Мариш, в нашей стране спортсменам платят мало. Вот и приходится крутиться.

Марианна заливисто расхохоталась, демонстрируя крепкие ровные зубы.

— Ну и братец у тебя, — обернулась она к Лене. — Ему не в спорт надо, а на сцене выступать.

— Я, Мариш, думаю, еще не поздно, — раздухарился Алеша. — Вот брошу все и пойду в эстрадно-цирковое. Думаешь, не возьмут? Смотри!

Он выхватил из блюда три пирожка и принялся жонглировать ими над столом. Пирожки взлетали к потолку и падали обратно в крупные мозолистые ладони Алеши.

— Браво-браво! — зааплодировала Марианна.

Алеша, не переставая жонглировать, принялся шутливо кланяться, не успел подхватить очередной пирожок, и тот приземлился прямиком на его макушку. В этот момент в комнату вплыла бабка и замерла на пороге, олицетворяя собой праведный гнев.

— Спасайся, кто может, — вполголоса констатировал Алеша.

— Вы тут совсем распоясались! — скрестила на груди костлявые руки старуха. — С хлебом шутить вздумали. Да если б в блокаду…

— Все, бабушка, все, мы исчезаем.

Алеша, схватив Веру за руку, потащил ее из комнаты.

— Валентина Васильевна, может быть, вам с посудой помочь? — с готовностью предложила Марианна.

— Еще чего! — взбеленилась старуха. — Когда станешь тут хозяйкой, тогда и будешь на кухне распоряжаться.

Марианна опустила глаза. Нарочно или нет, но Валентина Васильевна попала прямиком в больное место, и Леонид удовлетворенно хмыкнул. Значит, не он один разгадал матримониальные планы Маришки.

— Ладно, пойдем в комнату, — скомандовал Ленька. — Бабушка, спасибо за обед.

— Давайте-давайте, нечего тут под ногами путаться, — ворчливо отозвалась Валентина Васильевна.

Леонид вошел в комнату и растянулся на кровати, закинув руки за голову. День получился сумасшедшим, голова гудела. Хотелось закрыть глаза и провалиться в небытие.

Марианна опустилась на пол около кровати, положила голову ему на грудь, принялась гладить губы кончиками пальцев. Леонид посмотрел на нее из-под опущенных век. Девушка тихо нашептывала что-то, накручивая прядь своих каштановых волос на его палец. В последнее время подобные нежности выводили парня из себя. Макеев с удивлением вспоминал, что когда-то с полоборота заводился от ее приглушенного смеха, от забавных словечек, которые она хрипло шептала ему на ухо. Теперь ничего не осталось, только глухое раздражение.

Он и сам не знал, почему до сих пор не порвал с Марианной. Казалось бы, раз все угасло, умерло, можно развязаться с ней, найти другую любовницу. Временами у Лени бывали случайные связи — мало, что ли, крутится на выездных соревнованиях симпатичных покладистых девок? Леониду нравилось, что с ними все просто, не нужно ухаживаний, долгих разговоров — переспали, сбросили пар и разбежались, чистая физиология. Если же искать новую постоянную бабу, придется прилагать усилия, покорять, через эскалаторы прыгать, как этот дурачок. Нет, на все это у него не было ни времени, ни желания. Сейчас нужно добиться, чтобы брат вышел на мировой уровень, стал настоящей звездой спортивной гимнастики. В Алеше все его устремления и чаяния. А размениваться на всякую ерунду нельзя, это успеется как-нибудь потом. И братец должен бы это понимать… Нет, Марианна все-таки своя, давно знакомая. С ней легко, она не станет дергать и беспокоить лишний раз.

— Мариш, я устал, — он снова прикрыл глаза и отвернулся к стене. — Давай просто полежим, а?

Марианна легла рядом, прижалась к его спине и нежно шепнула:

— Конечно. Отдыхай, мой хороший.

Леониду на мгновение стало совестно за собственное раздражение. Марианна была такой нежной, такой понимающей… Он попытался выискать себе оправдание.

— Я же только с поезда, забегался. Да и за Алешку переволновался. Связался с этой девицей, в милицию угодил…

— Да ладно тебе, — улыбнулась Марианна. — По-моему, нормальная девчонка. И смешные они такие, сидят за столом, все красные, глаза друг на друга поднять боятся. Честно говоря, — добавила она, — я им даже немножко завидую.

— Вот что ты несешь, а? — поморщился Леня, высвобождаясь из ее объятий. — У парня впереди чемпионат мира. Ты представляешь, что это такое? Какой это уровень? Ему вот о чем сейчас думать надо, а не за девками таскаться.

Марианна поднялась с кровати, отошла к окну и глухо проговорила:

— Зато ты способен думать только о чемпионате. Этого вполне достаточно.

* * *

Вечером, когда почти стемнело, Алеша провожал Веру домой. Они миновали квадратный, со всех сторон закрытый домами дворик, прошли мимо магазина «Нумизмат», где все еще толпились бессонные коллекционеры в поисках редких монет, вышли на Гончарную набережную и медленно побрели по нагретому за день тротуару. На улицы опускались сиреневые сумерки, вспыхивали и дрожали, разгораясь, фонари. Зажигались окна в старых особняках, где в незапамятные времена жили московские дворяне и строгие купцы-старообрядцы. Впереди торчал освещенный яркими огнями шпиль высотки, слева тускло поблескивала куполами церковь Успения Пресвятой Богородицы.

— Какой длинный день, — сказала Вера.

— Тебя дома потеряли, наверно, — рассмеялся Алеша. — Отправили дочку за сметаной…

Впереди высился широкий массивный мост из темного гранита. Они поднялись по ступенькам и пошли вдоль парапета. Справа по проезжей части неслись машины, а далеко внизу медленно текла, отражая вечерние огни города, Яуза. Алеша остановился, облокотился на парапет и свесился вниз. Вера замерла рядом с ним.

— Давай монетку бросим, а? — предложил он. — Чтобы обязательно сюда вернуться.

— Зачем? — удивилась Вера. — Мы же не туристы. Зачем нам в Москву возвращаться, если мы и так в ней живем?

— Да нет, именно сюда вернемся, — объяснил Алеша. — Вместе! Ну давай, а?