липсинг. Imprint были мастерами имитации. За кулисами участницы распевались, словно действительно планировали петь вживую. Однако во время танца микрофоны не включались, чтобы звук на записи был чистым: этого требовали технические условия. Иногда Соён хотелось, чтобы их подвела аппаратура. Она представляла, что было бы, если бы музыка с фонограммой выключились посреди выступления. Тогда Imprint бы спели а капелла, и их бы точно заметили. Появились бы статьи о достойной женской группе, кто-нибудь послушал бы запись из любопытства и полюбил бы нежные голоса, немного дрожащие от волнения. Жаль, что с ними работали ответственные люди, и неполадки бывали редкими и незначительными, из-за чего часто оставались незамеченными.

«Мнение: в Imprint две вокалистки — Ханыль и Давон. Остальные просто подтанцовка, причём весьма халтурная…»

Чëрные квадраты напольного покрытия отражали свет софитов. Соëн опасливо смотрела на стыки плит, рядом о том же перешëптывались Инëн и Давон. Но стоило режиссёру произнести «Imprint в кадр», девушки вставили мониторы в уши и поправили дуги микрофонов. Следовало просто пойти, оставляя все переживания в стороне, и хорошо показать себя.

Мемберки выстроились на сцене и замерли, улыбаясь. Наушники заглушали все звуки, переклички стаффа и операторов, настраивающих камеры для фанкамов. Уже через двадцать секунд Соëн услышала четыре такта предупреждения, после которых заиграла Lady Summer.

«Что за показуха… Это так неловко. Фанаты, должно быть, испытали стыд, глядя на это.»

Шоукейс прошёл нормально. Хотя руки дрожали и до выступления, и после, все справились с эмоциями и сумели продемонстрировать очарование первой любви. Соён выключила голову и просто танцевала, не получая никакого удовольствия от процесса. Это было так странно, совсем не похоже на её обычные ощущения от выступлений. Казалось, только тренировки отравлены этим пустым и тревожным разочарованием. Но сейчас она не чувствовала никакого удовлетворения от проделанной работы. Сцена не дала успокоения, не вылечила. Соён украдкой посматривала на участниц, но ни в одной не увидела того же ужаса и бессилия. Это была её личная болезнь, от которой девушка пока не могла придумать лекарства. Не помогли ни смена имиджа, ни волнение на съёмках, ни предвкушение результатов, ни азарт репетиций. А теперь в список добавилась и сцена.

Осветительные приборы, в два ряда расставленные и развешанные по периметру площадки, грели воздух. Пространство павильона уменьшалось, а динамическая съёмка фанкамов лишала шанса остаться хоть на секунду наедине с собой. Соëн чувствовала, что на неë смотрят постоянно. Смотрят без интереса, не испытывая ни восхищения, ни какой-либо заинтересованности. Это было нормально: в павильоне снимали десятки выступлений и программ, усталость окружающих давила короткими рабочими диалогами и скучающими взглядами насквозь. Соëн до последнего такта песни велела себе жить и держаться образа. Тянула из себя тепло, не получая ничего взамен.

«Боже ㅋㅋㅋ Партия Соëн это нечто ㅋㅋㅋ Я не слышу голоса, но рот она открывает исправно!»

Спускаясь со сцены по небольшой лестнице, Соëн заставляла себя шагать уверенно. Не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил еë дрожь.

«Разве это заслужило стоять на сцене? Я одна вижу, насколько они не стараются?»

Она почти выдернула монитор из уха, чтобы услышать внешний мир. Четверо парней, вряд ли старше Инён, ожидали своего выхода на сцену. Они жались у лестницы, смотря на Imprint с уважением. Стафф менял световую схему, так что у них было немного времени, чтобы сказать:

— Это было хорошее выступление!

— Вы крутые!

А у девушек была секунда, чтобы ответить благодарностью и пожелать удачи. Неизменный ритуал сопровождался поклонами и вздохами менеджеров, просивших артистов поторопиться. Imprint спешно направились в сторону гримëрной.

«Это ни о чëм. Почему людям нравится это?»

Было ощущение, что вместо усталости на мемберок накатила волна бодрости. Они наперебой рассказывали друг другу, как колотилось сердце и тянуло где-то в животе, как свет бил по глазам, а мысли разбегались. Долгожданный камбэк сравнивали с дебютом. Ханыль рассказала, что едва не забыла слова. Давон призналась, что хотела запеть поверх плюса, но каждый раз останавливалась в последний момент. Джиын жаловалась на обувь: стельки в босоножках оказались неудобными. Ощущение, что нога выскальзывает, не покидало девушку всë выступление.

Активное обсуждение превратилось в гам. Соён не могла сосредоточиться и то и дело теряла нить разговора. Она чувствовала себя выжатой.

— А талисман отлично сработал!

Рука Чанмин легла на плечо Соён. Девушка рассеянно кивнула. Чанмин уже через секунду включилась в диалог с Давон и Ханыль: ответа Соëн никто не ждал.

— Я буду отслеживать комменты под этим эфиром! Уже вечером должно выйти, я спросила. — Хоа как всегда была полна энтузиазма.

— Если хоть один человек напишет про то, какие у нас классные туфли, я буду зла.

— Как думаете, заметно, что у меня сползла бретель у топа? Надеюсь, нет…

— …трагедия. И я поднимаю руки и чувствую, что ещё полсантиметра — и конец!

Соён так и не сказала ни слова. Сразу как вошла в помещение гримёрной, присела на корточки и избавилась от туфель.

— Нет, кто бы что не думал, а всë прошло замечательно.

Соëн кивнула, хотя не услышала ни слова кроме «замечательно», прошла к вещам и встала лицом к стенке. Заколку с ужасным розовым бантом стянула осторожно, но всë равно лишилась пары волос. Не жалела, что поторопилась и не попросила о помощи. Хотелось избавиться от сценического образа как можно быстрее. Туфли поставить в коробку, топ снять и оставить на вешалке с прищепками.

Джиын помогла отклеить кусочки скотча, держащего провод монитора.

— Ты сегодня хорошо слышала музыку? — спросила Соëн, поворачиваясь, чтобы отложить монитор в сторону и натянуть футболку. В маленькой комнатке из белых ширм было прохладно из-за кондиционера.

— Да. А ты?

Соён кивнула, но задумалась. На самом деле, было немного глуховато. И мысли, которые обычно не беспокоили еë хотя бы на сцене, прорывались через фонограмму.

— Завтра попрошу прибавить немного. Я думала, так у всех.

Джиын вздохнула понимающе. Соён помогла подруге снять бесполезную аппаратуру.

— Завтра другая студия и прямой эфир. Ëнхва-оппа говорил, живой зал будет. Но звук — это важно, так что настраивайся так, чтобы хорошо слышать. Ты наша опора в танцах, тебе нельзя сбиваться из-за плохого звука.

Нельзя сбиваться. Соён много думала об этом. Вспоминала, как заложило уши за три такта до прыжка, но тело на автомате вело даже без музыки. И как смотрела на неё Инён, уверенная в том, что онни не подведёт. Вот бы ещё сама Соён была настроена так же.

Ей казалось, что-то нехорошее должно случиться. Апатия давила, вытесняя Соён из привычной закулисной жизни. Девушка чувствовала, насколько отдалилась