Лекса прицелилась, постаралась послать планер так, чтобы траектория его полета напоминала дугу, и запустила. Но увы, и ее планер постигла неудача — через мгновение он упал на траву.

Полчаса Лекса и Джош пытались сообразить, как надо его запускать. Лексе это удалось первой. Ее планер, взмыв вверх, пролетел несколько метров, повернул и вернулся ей в руки.

— У меня получилось! — Лекса едва не прыгала от счастья.

— Научите? — Джош остановился возле нее.

Он смотрел ей в глаза, а Лексе казалось, будто своим взглядом он проникает ей в душу. Он протянул руку и коснулся ее щеки. Лекса вздрогнула. Ни один мужчина не вызывал у нее столь сильных чувств, и это ее пугало.

День близился к закату, на землю легли длинные тени. Небо из ярко-голубого стало красно-малиновым, а кое-где и оранжевым.

— Красиво, правда? — проговорила Лекса. — Закаты напоминают мне океан. Безбрежный простор, пугающая глубина. Даже плакать хочется, когда смотрю на это великолепие.

— Понимаю. У меня тоже иногда возникают похожие чувства.

Лекса бросила на него пытливый взгляд.

— Странно. Мужчины обычно смеются над такими чувствами, считают их слишком сентиментальными.

— Нет ничего сентиментального в умении наслаждаться прекрасным. Когда слушаешь классическую музыку, испытываешь нечто схожее. Не знаю, почему мужчины боятся этого. Но уверен в одном: тот, кто боится подобных чувств, боится и любви.

— Вы когда-нибудь плакали?

На мгновение Лексе показалось, что Джош не ответит ей, однако он, помолчав, сказал:

— Плакал. Когда погибли родители. Когда моему другу ампутировали ногу. Но я старался не показывать своих слез, если вокруг были люди. Думал, меня не поймут. А на самом деле просто боялся быть самим собой.

— Для меня всегда оставалось загадкой, как мужчины умудряются держать свои эмоции при себе. Сама я из тех чувствительных особ, которые плачут, когда смотрят диснеевский мультфильм «Бэмби».

— Вы просто знаете себя и не боитесь выплескивать свои чувства. Полагаю, чувства других людей вас тоже не пугают?

— Даже не думала об этом, но, наверное, нет.

Джош забрал у нее планер и положил на землю.

— А вот я по какой-то неизвестной причине пугаю вас. Почему, Лекса?

Его проницательность поразила ее.

— Я… Я не могу сказать. Вы мне нравитесь, Джош, но есть вещи, которых вы не знаете.

— У меня масса времени, чтобы узнать их, если вы впустите меня в свою жизнь.

— Джош, я не уверена…

— Может, это придаст тебе уверенности.

Он наклонился и поцеловал ее. Сердце Лексы затрепетало, словно пойманная в силки птица.

Этот мужчина умеет любить, знает, как доставлять удовольствие, и желает получать не меньше, чем отдает. Лекса чувствовала это. Его поцелуй был нежным, терпеливым, возбуждающим, заставляющим терять голову. Джош держал ее в объятиях гак бережно и в то же время ласкал с такой страстью…

Он поднял голову и чуть отодвинулся. Лекса смущенно посмотрела на него.

— Мы не должны были этого делать. — Лекса и сама не знала, кого пытается убедить — его или себя.

— Почему? — Голос его прозвучал хрипло.

— Потому… потому что вы смутили меня. Обычно я себя так не веду.

— Так давайте попытаемся снова. Может, это поможет избавиться от смущения? — предложил он с улыбкой.

Лекса на всякий случай уперлась руками ему в грудь. Но едва взглянула ему в глаза, поняла, что тонет. Он сжал ее в объятиях крепче, и ей показалось таким естественным обвить руками его шею, запустить пальцы в его волосы. Мир вокруг Лексы завертелся, когда Джош приник поцелуем к ее губам. Она позабыла обо всем и дала волю своей страсти.

Лекса не знала, сколько прошло времени, но внезапно Джош со стоном оторвался от ее губ.

«Почему?» — хотелось ей крикнуть. Но через секунду она поняла: он просто должен был остановиться. Она не в силах дать Джошу то, что он хочет.

Джош обхватил руками ее лицо.

— Прости, Лекса. Я потерял контроль над собой.

— Это не твоя вина. — Слезы защипали ей глаза. Должно быть, он заметил это.

— Я сделал тебе больно? Разве ты не хотела этого так же сильно, как я?

— Это было… потрясающе.

Он улыбнулся:

— Знаю. Лекса, думаю, не будет ничего плохого, если мы позволим себе лучше узнать друг друга.

— Я не готова.

Она отвернулась, боясь увидеть боль в его глазах.

Было уже почти четыре, когда Лекса припарковала свою машину на стоянке возле магазина игрушек и прошла на задний двор. Сегодня она обязательно скажет Джошу про Дэни, пока все не зашло слишком далеко. Она и так чересчур долго ждала. Его полный боли взгляд, когда они виделись последний раз, был тому доказательством.

Лекса пересекла миниатюрную гоночную трассу, отмеченную ярко-оранжевыми колоннами и столбиками, сделанными из жестяных банок, и увидела Джоша. Сидя на корточках, он утешал ревущего малыша. Лекса подошла чуть ближе и услышала, как Джош сказал:

— Твоя машинка отлично ездит, даже мою обогнала. В следующий раз она наверняка придет к финишу первой.

Слезы карапуза мгновенно высохли, в глазенках загорелась надежда.

— Вы так думаете?

Джош поднялся и с улыбкой посмотрел на ребенка.

— Я в этом уверен.

На стоянку въехала машина, посигналила, и губы малыша растянулись в улыбке. Он помахал Джошу и понесся к матери, прокричав на прощание:

— До свидания!

Джош помахал ему в ответ и крикнул:

— Продолжай тренироваться, и у тебя все получится.

Сердце Лексы екнуло. Она и раньше догадывалась, что Джош отлично умеет ладить с детьми. Наконец он заметил ее, оглядел с восхищением ее зеленый костюм и задержал взгляд на короткой юбке.

— Привет. Рад тебя видеть.

Желание, мелькнувшее в его глазах, придало словам особый смысл. Лекса подошла ближе и, кивнув в сторону гоночных машинок, спросила:

— Как они ездят?

Оторвать взгляд от ее длинных стройных ног было нелегко, но Джош все-таки заставил себя это сделать.

— Очень просто. Хочешь научу?

— Мой отец отказался учить меня водить автомобиль, заявил, что у него не хватит терпения. Если управлять этими машинками так же сложно, подумай хорошенько, прежде чем предлагать.

— Я отличный учитель, — заверил ее Джош.

Лекса нисколько в этом не сомневалась.