– Что-то вроде этого.

– Что ж, заходи и отдышись немного, – произнесла доктор Леммон, закрывая за посетительницей дверь и наливая им обеим по стакану воды с кусочками лимона и огурца. У нее все еще была та же ужасная химическая завивка, засчет которой ее маленькие светлые закрученные локоны подпрыгивали каждый раз, когда касались плеч. Она носила очки в толстой оправе, которые делали ее проницательные, скорее похожие на совьи глаза совсем крошечными. Она была невысокой и едва ли достигала полутора метров, зато очень гибкой, что явилось результатом посещения йоги трижды в неделю, как она рассказывала Джесс ранее. Для женщины за шестьдесят она выглядела потрясающе.

Хант, как и всегда, уселась в удобное кресло, тут же ощутив себя в привычной атмосфере, к которой давным-давно привыкла. Она не приезжала сюда довольно долго, наверное, более года, и очень хотела так все и оставить. Но это было то место, которое помогло ей перебороть себя и примириться с прошлым.

Доктор Леммон протянула ей стакан с водой, села напротив, взяла блокнот и ручку и положила их на колени. Это был ее стандартный жест, означающий начало сеанса.

– Что мы сегодня обсудим, Джесси? – тепло поинтересовалась она.

– Сначала хорошие новости. Я буду проходить практику в клинике «Метро», в подразделении НРП.

– Ух ты, впечатляет. Кто твой куратор?

– Уоррен Хоста из Калифорнийского в Ирвайне, – ответила Хант. – Вы знакомы?

– Общались, – загадочно кивнула доктор. – Думаю, ты в хороших руках. Он достаточно резкий тип, но знает, что делает. А ведь именно это и важно для тебя.

– Рада это слышать, поскольку выбора у меня нет, – кивнула Джесси. – Он оказался единственным, кого Группа одобрила в том районе.

– Я думаю, чтобы получить желаемое, тебе стоит четко определить границы. Ты этого хочешь?

– Именно, – кивнула Джесси.

Доктор Леммон внимательно посмотрела на нее. Между ними проскочила некая искорка взаимопонимания. Когда Джесси допрашивали по поводу ее диссертационной работы, доктор Леммон объявилась в полицейском участке, как гром среди ясного неба. Хант вспоминала, как ее психоаналитик тихо общалась с разными людьми, которые внимательно анализировали ее ответы. После ее вмешательства вопросы стали казаться менее обвинительными и более уважительными.

Лишь позднее Джесси узнала, что Леммон являлась членом Группы и была хорошо осведомлена о том, что происходит в НРП. Она, как оказалось, даже занималась несколькими пациентами, находящимися там. Хотя, оглядываясь назад, это не должно было стать большим сюрпризом. В конце концов, Джесси изначально выискивала ее, как терапевта с подобной репутацией в данной области.

– Могу я задать тебе вопрос, Джесси? – спросила доктор Леммон. – Ты сказала, что работа в НРП – это то, чего тебе хочется. Но ты понимаешь, что этот объект может не дать тебе ответов на все вопросы?

– Я лишь хочу лучше понять, как мыслят эти люди, – настойчиво сказала Джесси. – Это поможет мне стать профессионалом.

– Я думаю, мы обе знаем, что ты ищешь нечто гораздо большее.

Джесси не ответила. Вместо этого она сложила руки на коленях и глубоко вздохнула. Она понимала, как терапевт интерпритирует это, но ей было наплевать.

– Мы можем позже вернуться к данному вопросу, – тихо добавила доктор Леммон. – Давай пока поговорим о другом. Как твоя супружеская жизнь?

– Это основная причина, по которой я хотела встретиться с вами, – ответила Джесси, радуясь смене темы. – Как вы знаете, мы с Кайлом недавно переехали в Вестпорт-Бич, поскольку он был переведен в Ориндж-Каунти по работе. Сейчас мы живем в огромном доме в спальном районе в пешей доступности от набережной...

– Но...? – подтолкнула ее доктор Леммон.

– Мне просто как-то не по себе там. Возникли трудности с привыканием к месту. Все кажутся до невозможности дружелюбными. Меня постоянно приглашают то на кофе, то на обед, то на барбекю. Мне рассказывают о лучших продуктовых магазинах, разнообразных детских садах, поскольку он может вскоре пригодиться. Но что-то во всем этом кажется мне... наигранным что ли. И явно влияет на мое состояние.

– Каким образом? –спросила доктор Леммон.

– Я чувствую себя подавленной без каких-либо особых причин, – пояснила Джесси. – Кайл вернулся домой намного позже, чем мы договаривались, когда я приготовила романтический ужин, и я разошлась гораздо сильнее, чем следовало бы. Проблема не была такой уж глобальной, но он проявил безразличие. Это просто начало съедать меня изнутри. Более того, обычная распаковка вещей кажется мне пугающей перспективой и непосильной задачей. Меня постоянно преследует ощущение, будто есть некая секретная комната, где были все, но мне от нее ключ не дают. Это угнетает.

– Джесси, прошло немало времени с момента нашей последней встречи, поэтому я постараюсь напомнить тебе некоторые вещи, которые мы обсуждали ранее. Не должно быть никакой «весомой причины», вызывающей эти чувства. То, с чем мы имеем дело, может развиться на пустом месте. Нет ничего неожиданного в том, что твой переезд, все это потрясение, напряжение, новая обстановка, какой бы идеальной она ни казалась, вызвали все эти ощущения. Ты регулярно принимаешь лекарства?

– Ежедневно.

– Хорошо, – ответила доктор, делая пометку в своем блокноте. – Возможно, нам следует изменить дозировку. Также я обратила внимание, что ты заговорила о детском садике. Вы планируете завести детей в ближайшее время? Если да, то нам тем более стоит сменить лекарство.

– Планируем, но... не сказать, что активно. Иногда Кайл, кажется, радуется подобной перспективе, а иногда он становится...каким-то чужим, отстраняется. Иногда он может что-то ляпнуть и я задаюсь вопросом «кто этот парень?».

– Если это взбодрит тебя, то все прекрасно, Джесси. Ты находишься в новой обстановке, с новыми людьми и всего одним близким человеком рядом. Это естественно напрягает. И он тоже испытывает все это, поэтому подставьте друг другу плечо.

– В этом-то и вся проблема, доктор, – настойчиво сказала Джесси. – Кайл, кажется, находится абсолютно в своей тарелке. Ему явно нравится его работа. У него недалеко живет друг из колледжа, поэтому есть с кем пообщаться. И все признаки указывают на то, что психологически ему явно комфортно, ему не требуется акклиматизация. Кажется, он совершенно не скучает по прошлой жизни – ни по друзьям, ни по вечеринкам, ни по местам, где после 21:00 все только начинается. Его все полностью устраивает.

– Тебе может так казаться. Но готова поспорить, что внутри он не так самоуверен.

– Я бы тоже поспорила, – отрезала Джесс.

– Права ты или нет, – продолжила доктор Леммон, заметив резкость в голосе Джесси, – следующим шагом будет спросить себя, что ты хочешь получить от новой жизни. Что ты можешь изменить к лучшему для себя лично и для вашей семьи?

– Я и правда в растерянности, – ответила Джесси. – Я хочу попробовать. Но я не он. Я не могу «нырнуть в омут с головой».