… Ниенна не знала, наступил рассвет или до него еще целая ночь впереди. Перед глазами стояла непроглядная ядовитая тьма, голова кружилась, во рту появился солоноватый привкус. Она пошатнулась и сплюнула на траву ярко-алым.

Но жарким теплом дышала подруга, привалившаяся спиной к ее ногам. И мальчик, маленький Ленок, держал ее уцелевшей ручкой за ладонь. И были его пальчики крепкими и упругими, почти как у живого.

— Ты отведешь меня в домик с игрушками? — тихо спросил он, пока уродливая Тридамат отчаянно пыталась сопротивляться урагану, что втягивал ее назад в портал меж мирами.

— Отведу, малыш, — с трудом прохрипела Ниенна. — Конечно, отведу.

— А пирожные там будут?

— Будут, маленький. И ручка новая вырастет.

— А можно, я не буду больше есть капусту? — рыкнул сбоку еще один ребенок. Кажется, зеленоватый и с клыками, но Ниенна доподлинно поручиться не могла — перед глазами все плыло.

— А чего ты хочешь?

— Мяса хочу, — шмыгнул носом паренек. — Много мяса. Хорошей охоты. И чтобы глаза новые выросли… И чтобы мама вернулась.

— Как хочешь, так и будет, — пообещала некромансерка. — И маму вернем.

Ждать больше нельзя. Действие сока из золотого кубка кончалось, отнимая последние крохи магии.

Надо успеть, пока следом не потянулась аура, неприкосновенный запас жизненной силы и здоровья. Должно хватить на воплощение задуманного, если не тратить время на глупые молитвы несуществующим богам.

*

Декан боевого факультета магистр Рейван с трудом поднялся на ноги и протер глаза. Уродливая полуптица-полуэльфка скрылась в ядовито-черной дыре портала, что тут же истаяла в светлеющих небесах. Адепты заканчивали скручивать и вязать уцелевших остроухих. Рядом тяжело дышал магистр Удмертий.

А в рассветных лучах восходящего солнца потихоньку поднимались в небо сотни фантомов. Мужчины и женщины, дети и взрослые. Орки с зеленой кожей, пузатенькие низушки, бородатые краснолюды, ясноглазые морские ундины. Люди в изорванных одеждах.

Все они словно светились изнутри, качались в воздушных потоках в такт едва слышной песни.

Декан Рейван похолодел, услышав слова.

— Прими в обитель твою, о Милосердная Мать, убитых и павших, утри их горькие слезы, избавь от страданий, воздай благодати за все истязания. Смилуйся, Милосердная Мать, пошли им забвение жизни старой, подари покой, которого они так долго искали… — старательно выводил девичий голосок.

— Что она делает? — ахнул рядом Удмертий. — Что она делает, эта маленькая безумная девчонка? Она же знает, что молиться напрямую Смерти опасно для неподготовленного мага…

— То, что мы сами должны были сделать уже давно, собравшись магистрами всех пяти Академий, — сжал зубы боевик. — И то, с чем нам теперь придется как-то жить, не наложив на себя руки от позора.

Солнце окончательно взошло, когда последний призрачный мальчишка растворился в нависшем над лесом розоватом облачке. Золотые лучи осветили покрытую пеплом и копотью поляну, едва живых от усталости и истощения чародеев, связанных и валяющихся в траве эльфов, которых оказалось не меньше пяти десятков. Декана целителей Левию, что с трудом спустилась с сосны, и теперь брела к своим ученикам, чертыхаясь и прихрамывая.

Но те не обращали на наставницу никакого внимания. Они стояли в центре поляны, растерянные и опустошенные, скованные навалившимся отчаянием сильнее, чем любыми цепями.

У их ног навзрыд плакала рослая девчонка в униформе боевика, с исцарапанным лицом и растрепанной светлой косой. К груди она прижимала хрупкое девичье тельце в разорванном балахоне некромансера-первокурсника. На тоненькое личико, бледное, как молоко, падала копна совершенно седых волос.

*

Ниенна помнила яркий свет, ласкающий и зовущий. Как качалась на невидимых волнах и смеялась, как парила, раскинув руки, словно во снах из раннего детства. Рядом летел Ленок, тоже растопырив в стороны ладошки — обе, целые. По другую сторону болтал ногами и заливисто хохотал зеленокожий и клыкастый мальчишка, кувыркался в потоках света, щекотал толстенькие пятки смешного маленького краснолюдика, летевшего впереди. Тот лягался и довольно визжал, улыбаясь во весь щербатый рот.

— У меня жуб новый вылос! — прокричал краснолюдик и ринулся вперед, к возникшим прямо в пустоте сияющим воротам.

И мальчишки вместе с вереницей других призраков, обретших яркость и плотность, скрылись за узорчатыми створками.

А Ниенна осталась.

— Рано тебе, девочка, — шепнул чей-то ласковый голос, и казалось, он звучал в пространстве со всех сторон. — Ты еще достойно мне послужишь и совершишь много деяний в мою славу. Возвращайся назад. И помни — потом станет легче.

А затем неведомая сила подхватила ее резко и болезненно, словно клещами, и потянула назад. И трещал мир, разваливаясь на части, и земля горела под ногами, и огонь сжигал ее дотла, и кости осыпались прахом. И Ниенна плакала и кричала, но никто ее не слышал, ведь у нее больше не было ни голоса, ни слез.

И лишь слова, просто зародившиеся в крохотной точке разума, выходили в бушующий первородный океан, обретали жизнь и ярость, которая по силе не могла сравниться ни с чем. И летели они от края до края Вселенной, наполняя пустое пространство звуками и голосами.

— Заразаааа… Как же больно…

И треснувший мир вновь сросся в единое целое.

Ниенна лежала головой на чем-то мягком, едва покачивающемся. Теплые пальцы осторожно гладили ее по волосам.

— Очнулась? — шепнул рядом тревожный голос.

— Просыпается, — ответил другой, прямо над ее головой.

Ниенна открыла глаза и увидела прямо перед носом обольстительную девичью грудь, обтянутую лишь тоненькой рубашкой.

— Однако, — едва не закашлялась она. — Подобное зрелище — не совсем то, с чего бы я хотела начинать возвращение в жизнь, но определенно впечатляет.

— Балда, — всхлипнула обладательница груди и обняла ее еще крепче.

Ниенна попыталась улыбнуться и поняла, что губы иссушены.

— Герда… — лишь шепнула она с облегчением. — Азали… Вы живы.

— И ты жива, пташка. Это самое главное. А остальное мы преодолеем…

Ниенна едва открыла рот, чтобы спросить, о каких преодолениях идет речь, как раздались торопливые шаги, а затем женский визг.

— Адептка Герда Сигердоттер! Вы зачем залезли в постель к больной, еще и в одном исподнем?! Вы что себе позволяете, у нас приличный лазарет!..

— Тьфу, дура, — тихонько скрипнула зубами Герда, и елейным голоском ответила. — Целительница Амалия, довожу до вашего сведения, что ваш младший сын, адепт факультета боевых искусств, два года назад потерял невинность именно со мной. Не знаю уж, к прискорбию вам эта новость или к радости, но как есть. Сообщаю лишь для того, чтобы показать — ваши намеки омерзительны. А Ниенне нужно тепло, вы сами знаете, ее необходимо греть днем и ночью, чтобы очнулась поскорее.

— И нет, кристаллы, эликсиры и грелки не годятся, наставница Левия прямо сказала, —