Возле нужной двери, облокотившись о подоконник, оказалась парочка студентов – коренастый парень и плотно сбитая девица.

Кату ожидал полный облом. Дверь оказалась заперта.

– Нету их, – подала голос девушка.

– Все на парах, – поддакнул парень.

– А когда перерыв?

Парень посмотрел на часы:

– Через пятнадцать минут. А вам кто нужен-то?

– Додиков.

– А-а. Додик, значит, – девушка прыснула.

Начав шептаться с парнем, она время от времени тихо хихикала, а потом быстро закивала и выудила из сумки пачку бумажных салфеток.

Вскоре в коридоре показался пузатый дядечка с круглым красным лицом и наполовину лысой головой.

– Вон ваш Додиков, – прогудел парень.

– Че-то сегодня Дод не в настроении.

Катка осмотрела Ивана. Да… что ни говори, а любовь действительно зла. Интересно, чем именно этот стареющий преподаватель физики мог наповал сразить красавицу Беляну?

Отойдя от подоконника, Катка пошла навстречу Додикову.

– Добрый день, – начала она.

– Добрый, – сухо бросил тот.

– Иван Иванович, мне надо с вами поговорить.

– Какая группа?

– Группа чего? Крови? Вторая.

– При чем здесь кровь? В какой группе учитесь? Я что-то вас не припоминаю. Вы очница?

– Я вообще не студентка.

– Тогда зачем я вам понадобился? – Он хмуро посмотрел на притихших студентов и воткнул ключ в замок.

Ката понизила голос до шепота:

– По личному вопросу.

– Проходите.

В кабинете Додиков сел за крайний стол, налил из графина в стакан воду и, не глядя на Катку, сказал:

– Я слушаю.

– Дело весьма щепетильное.

– Ну-ну, не жмитесь. За кого хлопотать приехали? За сына, дочь? Или племяшке угрожает опасность?

– Нет. Я… Хочу спросить про вашу любовницу, – выдохнула Катка.

И без того красное лицо Додикова мгновенно сделалось бордовым. Закашляв, мужчина резко встал и открыл форточку.

– Вы в своем уме? Кто вам позволил… да еще у меня на работе…

– Здесь никого нет.

– Неправда! Даже у стен есть уши.

– Так, значит, она не соврала? Белянка с сыном действительно перебралась к вам?

Иван Иванович замер:

– Кто?

– Беляна Фешева.

– Дорогуша, у меня создалось впечатление, что один из нас не дружит с головой. Еще несколько минут назад моя была в полном порядке. Выходит, проблема у вас. Я не знаю никакой Беляны.

– Вот как вы заговорили. Ребенка сделали и в кусты?

Додиков подлетел к двери. Выглянул в коридор, а затем метнулся к Катке:

– Соображаете, что несете? Какой ребенок? Какая Фешева? Ольга не в том возрасте, чтобы ей угрожала беременность.

– Ольга?

– Она моя… ну, короче, вы поняли.

– Вы ведь Додиков? – Ката вспомнила, как шептались и хихикали парень с девицей.

– Я Додиков? Ну приехали. Да ни боже мой! Я Сухарев. Иван Иванович Сухарев. А Додиков вон за тем столом сидит, но сейчас его нет. Он с понедельника на больничном.

Копейкина попросила воды.

Утолив жажду, она прогнусавила:

– Извините меня, так неловко получилось.

– Проехали.

– Вы знаете адрес Додикова?

– Нет.

– А телефон?

– Нет, – отрезал Сухарев. – Ничего я вам не скажу. Если нужен адрес, идите в отдел кадров, а от меня вы больше ничего не услышите.

Сев на стул, он зацокал языком.

– Ёкалэмэнэ… Беляна… сын… ну и денек.

В коридоре парень заржал:

– Классно мы прикольнулись?

– Вам заняться больше нечем?

– Чего вы Сухареву сказанули? У него, когда из кабинета высунулся, чуть глаза из орбит не повылезали.

– Не ваше дело.

– Расслабьтесь. Не сердитесь. Додик второй день в институте не появляется. У нас лафа полная. Мы вчера зачет, считай, на халяву получили.

– Вовремя он заболел, – веселился парень. – Дод за каждую пропущенную лекцию требовал реферат писать, а Зотова даже в журнал не взглянула. Всей группе автомат поставила.

Ката побрела к выходу.

– Эй, а вам он срочно нужен, да? – Девушка приблизилась к Копейкиной.

– Очень.

– И зачем, если не секрет, наш старпер понадобился?

– Он тоже старый?

– А то. Додику уже за сорок.

– По-вашему, это старость?

– А по-вашему, нет?

Ката промолчала. Помнится, когда она была восемнадцатилетней студенткой, ей самой все, кому стукнуло тридцать пять, казались стариками. А пятидесятилетние вообще приравнивались к ископаемым. И только с возрастом начинаешь понимать: тридцать пять – это самый расцвет, да и пятьдесят не так страшно.

Как сказала одна девяностовосьмилетняя американская актриса: «Мне бы лет пятнадцать скостить, и я снова наслаждалась бы молодостью».

– Заскочите в четырнадцатый корпус, – посоветовала девушка. – На втором этаже найдите Лису, она домашний адрес Додика знает.

– Опять ваши прикольчики? Лису? Рыжую или черно-бурую?

– Не-е, я серьезно. Лиса – наша математичка. У нее фамилия Патрикеева, ну а кликуха – Лиса. Она жена Додикова.

– Да ладно!

– Честное пионерское.

Решив еще раз попытать счастья, Катка потопала к Патрикеевой.

Девица не соврала. В четырнадцатом корпусе действительно преподавала математику Патрикеева Вера Яновна.

Узнав, что Копейкина интересуется адресом Ивана, Вера Яновна вскинула выщипанные бровки.

– Теперь его потянуло на женщин постарше, – она презрительно осмотрела Кату с головы до ног.

– Не подумайте ничего такого, я…

– Мне плевать, с кем делит ложе этот урод, – отрапортовала Вера Яновна. – Мы с ним уже год как в разводе. Посему его сексуальная жизнь меня не волнует. Ванька перебрался в пустующую квартиру бабки. Пишите адрес.

Заполучив долгожданный адресок, Катарина выскочила на улицу.

Так, и что мы имеем? Додиков развелся с супругой и проживает один. Ха… неужели Беляна действительно перекочевала в квартиру любовника?

Вспомнился вчерашний визит недоброжелательной тетки.