Агафонов повернулся к жене.

– Попробовать стоит, – неуверенно протянула Татьяна.

– Хорошо. В любом случае мы ничего не теряем.

– Кроме времени, – буркнул Антон.

– Все по местам!

Ката мысленно перекрестилась. Сейчас, вот уже через несколько мгновений начнется ее позор.

Розалия Станиславовна, ощущая себя хозяйкой положения, велела всем заткнуться.

Пропустив Антона в гостиную, свекровь заискрилась:

– Милости просим, мы все в сборе.

Антон озвучил выученный заранее текст, а далее пришла очередь трещать Станиславовне.

– Во-первых, хочу сказать, что моя семья очень рада стать участниками реалити-шоу. Для нас это большая честь. Не скажу, что сама горела желанием засветиться на экране, но они меня уговорили. А чего только не сделаешь ради любимых людей. Я пошла на жертву, дав согласие на участие в проекте…

Геннадий знаком показывал Розалии, чтобы та закруглялась с пустой болтовней и переходила к сути.

– Вы представите нам ваших родственников? – спросил Антон.

– Непременно, – свекровь подошла к Сильвестру. – Начнем знакомство с моего дорогого мужа. Сильвестр добивался меня пять с половиной лет. О!.. Как он ухаживал! Однажды ночью по балконам залез на восьмой этаж с намерением сделать мне предложение руки и сердца. Жаль, что попал в чужую квартиру. А там муж только из командировки вернулся, жена – идиотка редкостная – голышом по квартире расхаживала. Короче, как только Сильвестра выписали из больницы, мы расписались.

Пока Розалия в красках рассказывала о незабываемом медовом месяце, Геннадий подошел к жене и протянул:

– Да-а-а… резать многовато придется.

– Пусть говорит, – улыбнулась Татьяна.

Рудольфа Розалия представила кратко:

– Рудольф – мой предыдущий муж. В кругу семьи мы называем его по-простому… Ой… сорри, сорри, чуть с языка не сорвалось. Я хотела сказать, Рудик. Начитанный, умный, интеллигентный, имеет два высших образования. В принципе, по этой причине мы и расстались. Знаете, когда наверху прибавляется, снизу, как правило, убывает.

Рудольфа передернуло, но перед объективом камеры он сумел сохранить лицо.

– Мои внуки – Дора и Дориан. Наше светлое будущее. Дора мечтает стать рэпершей, а Дориан грезит биологией. Рядом сидит моя горячо любимая невестка Катарина со своей матерью, – Розалия убила Лидию взглядом.

Гаврилюк ответила тем же.

– Ну и напоследок представляю вам Наталью – нашу превосходную кулинарку, отличного друга, добрейшего человека и просто домработницу.

Татьяна ткнула пальцем в Канделарию Хуановну.

Розалия вскинула брови:

– А-а!.. Господи, я совсем забыла представить вам мою мамусю. Мамочка, прости меня.

Канделария забубнила:

– Вечно про меня забывают.

– У моей мамуси была нелегкая жизнь. Она появилась на свет в начале двадцатых годов прошлого столетия. Родилась переношенной. Моя бабуля носила ее под сердцем четырнадцать месяцев. А как родила, так мамку сразу отдали в ясли.

– Что она несет? – взорвалась Канделария. – Мы так не договаривались.

Не обращая внимания на визги «мамаши», Розалия продолжала работать на камеру:

– Акушерка, принимавшая у бабушки роды, увидев мамусю, захотела засунуть ее обратно…

– Геннадий! Поставь нахалку на место! Я не позволю! Уйду! Справляйтесь без меня!..

Агафоновы вместе с Розалией скрылись в кабинете.

Вернувшись в гостиную, свекровь положила руки на костлявые плечи Канделарии.

– Прости меня, мать. Я погорячилась.

– Но это в последний раз! Последний!

– Розалия Станиславовна, скажите, что ваша мама не в себе, после того, как ее двадцать лет назад бросил муж.

Свекровь закивала.

– Снимаем.

Обнажив белоснежные зубки, Розалия промурлыкала:

– К сожалению, два десятилетия назад мою мамочку бросил отец. Как же она, бедняжка, переживала. Даже хотела перерезать себе вены, но не смогла найти лезвие. Психика дала серьезный сбой – проще говоря, мама немного спятила. В дом престарелых мы ее не отдаем из принципа. У мамуси есть собственная комната, но она предпочитает спать на диване в гостиной. Одевается исключительно в наряды восемнадцатого века. На время проекта мы планировали поместить мамочку в элитное учреждение имени Кащенко, но там нет мест.

Канделария больно ущипнула Розалию.

– Ай! Чтоб тебе облысеть, психопатка старая! – процедила свекровь.

Геннадий возвестил, что приветствие подошло к концу.

Все разбрелись по коттеджу.

– Камеры заработают в восемь утра.

– Все должны находиться в своих комнатах.

– Так мне уже сегодня спать в одной кровати с Розалией? – Сильвестр всем своим видом выказывал неудовольствие.

– Спи где хочешь, но к восьми изволь оказаться в постели рядом с супругой.

Мужик отошел к камину. Рудольф злорадно захихикал.

В семь утра Татьяна металась по дому:

– Через час начинаем. Всем быть в полной боевой готовности.

Розалия, вскочившая в половине шестого, крутилась у зеркала. Сильвестр стоял у окна.

– А вам не кажется, что вы чересчур перегнули палку с макияжем?

Отложив губную помаду, свекровь поправила русый парик:

– Мне никогда не кажется. А вот тебе не мешало бы привести себя в порядок. Переодень пижаму, ты выглядишь смешно.

– Другой нет.

– Тогда сними верх.

– Меня он устраивает.

– А меня нет!

Сильвестр скинул пижамную рубашку. Свекровь скривилась:

– Фу! Сильвестр! Немедленно надень рубашку.

– Вы же сами просили ее скинуть.

– Да, но я не знала, что у тебя такая волосатая грудь. Котик, мы же не в джунглях. С твоей растительностью нужно что-то делать. И не спорь. Я тобой займусь.

– Сейчас не очень подходящее время.

– Ерунда. К вечеру твоя грудь должна быть гладкой как колено.

Сжав кулаки, Сильвестр заикнулся о бритве.

– Бритва? Ты в своем уме? Кто ж в наше время избавляется от волос на теле с помощью бритвы? После бритья они начнут расти в два раза быстрее.

– И что вы предлагаете?

– Эпиляция!

– Ни в коем случае! Я не баба!

– Она займет максимум минут пятнадцать. Сделаю все в лучшем виде.