Его слова только усилили волнение Карли. Неужели она опять нафантазировала, предположив, что он с ней флиртует? Разве может такой мужчина, как Луис Мартинез, с вожделением смотреть на такую, как она? Но как ни твердил ей голос разума, что она ошибается, инстинкт подсказывал, что это правда. Его глаза были окутаны дымкой желания, и Карли задавалась вопросом: заметила ли это Симона?

Пока Луис шел по коридору, она смотрела ему вслед, отмечая, что он стал двигаться намного лучше. Казалось, ему уже не нужна трость. Скоро он вернет себе былую форму и блистательный вид.

Карли сглотнула. И когда это произойдет – что ждет ее? Она снова будет гладить его рубашки и содержать дом в полном порядке, а он будет иногда заглядывать в поместье? И все будет как прежде, как будто и не было этого путешествия.

«Так лучше», – отчаянно уговаривала себя Карли. Ей не придется больше притрагиваться к его коже и ощущать капли воды на своем теле, когда Луис выныривает рядом с ней в бассейне, с мокрыми волосами, похожий на тюленя. Они вернутся к тем менее опасным отношениям, которые существовали, когда Карли была просто домработницей и Луис едва замечал ее.

– Я покажу тебе дом, – улыбнулась Симона. – На первый взгляд он кажется ошеломляющим. Не беспокойся по поводу чемодана – его отнесут в твою комнату.

Карли последовала за француженкой по длинным коридорам, пытаясь запомнить, какой куда ведет, но, как и предупреждала Симона, дом ошеломил ее. Двери вели в роскошно обставленные комнаты с высокими потолками. Карли увидела две столовые, в одной из которых был стеклянный потолок. На первом этаже располагался спортзал с выходом к большому бассейну и к террасе с видом на горы. «Это самое красивое место, которое я когда-либо видела», – подумала Карли.

Когда наконец ее привели в голубую комнату, Карли подошла к окнам и открыла рот от восторга, упиваясь красотой Средиземного моря. Простыни на кровати были такими белыми, что ей захотелось принять ванну, прежде чем ложиться.

– Здесь, – объявила Симона, – ты будешь жить.

Карли наконец поняла, почему француженка сначала предлагала другую комнату, – потому что эта выглядела по-королевски. И Луис предоставил эту комнату ей. Она ощутила ком в горле.

– Здесь? – переспросила Карли шепотом, так как от потрясения не могла говорить громко. – Я буду жить здесь?

– Да, здесь, – кивнула Симона. – Я тебя оставлю. Тебе надо переодеться. Ланч будет подан на маленькой террасе после двух. Ты запомнила, как идти обратно?

– Думаю… да.

Но после того, как домработница ушла, Карли долго пребывала в трансе, не сводя глаз с восхитительного вида. На балконе стояли стол, стулья и даже шезлонг. Она сможет здесь заниматься и загорать.

Ванная была забита флаконами и флакончиками и напоминала прилавок супермаркета. Толстые мягкие полотенца, похожие на облака, были сложены аккуратными стопочками. Здесь даже стояла небольшая ваза с белой фрезией, наполняющей воздух благоуханием. Цветы в ванной – только представьте себе! Очередная волна эмоций нахлынула на нее, и, как ни старалась, девушка не могла с ней справиться.

Впервые в жизни она не чувствовала себя на вторых ролях. Карли привыкла к тому, что она – недолюбленный ребенок, которому постоянно покупают практичную одежду, тогда как ее сестра порхает в симпатичных платьицах. И сейчас она находилась в доме миллиардера, в прекрасной комнате, которая была спроектирована для размещения его именитых друзей. Интересно, что сказали бы мама и Белла, увидев ее здесь?

Но когда Карли начала распаковывать свои вещи, она поняла, что это ничего не меняет. Нельзя сшить шелковый кошелек из уха свиньи. Она вспомнила слова матери: «О, у Карли есть мозги, зато у Беллы – красота». А для ее матери внешность значила все.

Несомненно, нужно сделать что-то с внешностью. Если у нее есть немного времени, то, по крайней мере, можно вымыть волосы и уложить их покрасивее к ланчу.

Карли чувствовала себя не в своей тарелке, когда разделась и встала под прохладный душ. Намыливаясь, она с горечью осознавала, что ее тело далеко не идеально. После того как она высушила волосы и надела чистое нижнее белье, в дверь постучали.

Возможно, это Симона. Схватив полотенце и прикрывшись им, Карли открыла дверь.

Но в коридоре стояла не Симона.

Карли почувствовала себя так, будто кто-то выдернул ковер у нее из-под ног, потому что ее колени мгновенно подкосились.

Луис!

Его волосы были влажными и взъерошенными: вероятно, он тоже только что принял душ. Тонкая рубашка прилипла к его телу, обрисовывая каждый твердый мускул. И вдруг ее отношение к этому мужчине претерпело значительное изменение. Почему он, будучи полностью одетым, вдруг показался ей таким близким? Карли пыталась понять, что в нем было такого, из-за чего ее кости стали мягкими. Казалось, она сейчас растает у его ног.

Не это ли происходит со всеми женщинами, окружающими Луиса? Она же поклялась никогда не поддаваться его обаянию.

Пальцы Карли впились в полотенце, которое девушка прижимала к груди. Она чувствовала, как усиливается ее смущение, поскольку предстала перед хозяином почти обнаженной. Надо было сказать, что она скоро будет готова, и захлопнуть дверь.

Или он должен был смутиться, увидев ее в таком виде. И разве он не должен извиниться за беспокойство и предупредить, что ждет ее на террасе?

Но ни он, ни она ничего этого не сделали.

Они просто стояли, уставившись друг на друга, как два человека, которые только что познакомились, и Карли слышала, как громко бьется ее сердце. Грудь девушки отяжелела, и между ног она ощутила тепло. Гнев и страх Карли усилились, потому что она не хотела этого. Не хотела испытывать желание. Желание непредсказуемо – и даже опасно.

– Я не слышала звонок, – пролепетала она, облизнув пересохшие губы.

Луис нахмурился:

– Какой звонок?

«Веди себя как обычно, – приказала себе Карли. – Веди себя так, будто ничего не происходит. Собственно, это правда. Ничего не происходит».

– Звонок на ланч. Его глаза сузились.

– Никто и не звонил.

– О… Хорошо. Вы… – Она пожала плечами, не зная, что сказать. – Ответили на все письма?

– Нет.

– Диего будет недоволен.

– Естественно, недоволен, – согласился он сухо. – Но сейчас я совсем не думаю о Диего.

– О… д-да.

Луис чувствовал, что его горло стало сухим, как наждачная бумага, а неуверенный ответ Карли, конечно, не мог утолить растущий в нем сексуальный голод. Он знал, что должен уйти немедленно, но не мог глаз отвести от нее. Не потому, что Карли была соблазнительна, а, наоборот, потому, что не была. Ее бледные ноги и сползшие с плеч бретельки бюстгальтера трудно было назвать привлекательными. Луис даже не думал о том, что под полотенцем она почти обнажена. Он привык к обнаженным женщинам.