бросали в проем – пятерых ушибли, но в Сказочный Мир они не пролетели. Пытались пройти в эту уже открытую таинственную дверь экстрасенсы, маги, колдуны, ведьмы, и они отнюдь не были шарлатанами, ведь все такие люди с реальными способностями обязательно состоят на учете в ФСБ. Ни у кого не получается. Такие же исследования были проведены и в Арабском Филиале Сказочного Отдела, и у Фантастов. Результаты совпали. Поэтому, как писал в свою пору великий русский поэт Николай Некрасов:

Семья-то большая, да два человека,

Всего мужиков-то: отец мой, да я…

Вот и у нас сейчас аналогичная история – работников из 21 века всего двое: Вольдемар Иванович да я.

– А дядя Володя?

– Дядя Вова и Кот-Баюн персонажи сказочные, и к вопросу о наличии в России людей именно с этим талантом отношения не имеют. Самое интересное, что даже мы, с нашими способностями, пройти через чужой портал не можем.

И только тут я наконец осознал, что же я сделал! Запинающимся от волнения голосом я на всякий случай переспросил:

– Так это я сам… Только сам… без всякой учебы… и чужой поддержки, открыл… портал в Сказочный Мир… и через него прошел?

– Именно так, – ласково улыбаясь, объяснила Липа. – Ты после моего могучего толчка в спину мгновенно создал портал, он тут же наложился на портал дяди Вовы, и ты сквозь него прошел без всяких колебаний и глупых сомнений. К сожалению, ты человек очень в себе неуверенный, можно даже сказать боязливый, и, если бы мы предложили тебе создать дверь в другой мир, то ничего бы у тебя не получилось. Ну а после такой типичной для тебя неудачи, о твоей карьере оперативного работника можно было бы попросту забыть – ты даже пробовать бы повторно не стал. Дядя Вова был в этом уверен – он за несколько месяцев вашего с ним знакомства успел изучить твои повадки. Вот мы втроем и измыслили этот каверзный план. Потом товарищ майор, чтобы тебя не смущать, куда-то отошел, а мы нашу задумку взялись осуществлять.

– Лихой вы народец – оперативники…, – процедил сквозь зубы я.

– После учебы придется и тебе таким же делаться, мы не бумажки с места на место перекладываем и не в компьютерные игрушки играем – наше дело живое, энергичное, веселое. Кроме опыта и ума нужна предприимчивость, азарт, и конечно лихость, в сочетании с разумной рискованностью.

Я опять вздохнул.

– Да какой-то я совсем не такой. Не больно-то и умен, совершенно не предприимчив, и азартно могу только убежать от врага, пытаясь вырваться из переделки.

– Ты, вроде, парнишка совсем не глупый, мы с тобой подолгу на разные темы беседовали, а я уж за свою долгую жизнь наловчился дураков от умных людей отличать, – высказал свою точку зрения Палыч. – И сегодня все-таки пришел, прятаться и отсиживаться по кустам не стал, а значит совсем не трус. Просто вечно ты себя как-то одергиваешь, принижаешь и унижаешь. Такое ощущение, будто тебя чем-то ударили, заморозили твои способности, пришибли.

– В основном стукнули пыльным мешком при рождении, – мрачно уточнил я.

– Что-то в тебе такое явно есть, – задумчиво заметила Липа. – Ты как будто после аварии, и на каждом шагу тормозишь. Боишься дать газу, рвануть на всю мощь движка, обойти других, рискнуть, как-то куражнуться.

– У моего движка мощность в одну мышиную силу, – пояснил я. – Мои отец и сестра и лихие, и рисковые, и смело идут по жизни. Мама, конечно, потише, но ей за таким надежным мужем лихачить и незачем. Один я боязливый выродок, генетический мутант в этой славной семье, состоящей из умных людей.

– Вот тебе и еще одно доказательство того, что ты совсем не глуп, -как-то особо по-доброму улыбнулась Липа. – Любой дурак мнит себя самым умным, всячески любимого себя превозносит, а всех окружающих стремится опустить ниже плинтуса, чтобы самому хоть как-то возвыситься. А ты совсем не такой: себя принижаешь, а окружающих оцениваешь здраво, и иногда даже и переоцениваешь. Наверняка ведь есть примеры явных промашек и у отца, и у ловкой сестрицы.

– Да как без этого, – хмыкнул я, – не ошибается тот, кто ничего не делает.

– И оценка окружающих совершенно здравая, а себя, смельчака и умницы, сильно заниженная. Вот эту-то самооценку мы и будем повышать. Удастся – и ты еще блеснешь, и будет с тебя толк.

– Свежо предание, но верится с трудом, – пессимистично протянул я.

– Повысим! – нахально и уверенно заявила дерзкая Олимпиада.

– Твоими бы устами да мед пить…

– И не раз еще похлебаем за твои успехи, – заверил меня дядя Володя. – В общем, не журись хлопчик, были б кости, а мясо нарастет! А теперь давайте возвращаться, там уж поди Вольдемар удумался весь: прошел парень через барьер или не прошел. Пора ему позвонить, порадовать – пусть договора тащит.

Мне вдруг захотелось показать свою невиданную силу духа и смелость перед такой девушкой, как Липа, и, залихватски взмахнув рукой, я подтвердил:

– Пусть тащит!

Без всяких эксцессов мы вернулись к Палычу на кухню, вызвонили Бобра, и он через десять минут прилетел. Мы расселись кто куда, а котяра развалился на полу. Я, естественно, пристроился за столом напротив Вольдемара Ивановича. Майор извлек из солидного портфеля кожистую папку официально-черного цвета, из нее кипу бумаг и выдал мне шариковую ручку. И понеслось! Он скороговоркой называл бумаги и подсовывал мне их на подпись. Я подписывал, не раздумывая, и не пытаясь вникнуть в их замысловатую суть: гулять, так гулять!

Заявление о приеме на Высшие Академические Курсы при ФСИКИА – подписано!

Заявление о приеме на службу по контракту с окладом согласно штатному расписанию – без вопросов.

Подписка о неразглашении Государственной Тайны – подмахнул не глядя, попадать в психушку со злыми санитарами было неохота.

Согласие до окончания курсов считаться курсантом учебной группы с выплатой половинного оклада и получением его в виде авансового платежа, а также рассчитанных по существующим нормативам подъемных, кормовых, транспортных, арендных расходов, и еще расходов на обмундирование отечественного производства – вот тут произошла некоторая заминка.

– Вольдемар Иванович, а мне что, перед поездкой еще и офицерскую форму нужно успеть пошить?

– Форму будешь шить после получения воинского звания, а для курсов тебе необходим минимум экипировки для занятий: майка или свободно сидящая на тебе, чтобы не стесняла движений, рубашка, легкие трико, спортивные кроссовки или кеды. Что еще понадобится, получишь на складе или купишь в Москве. Понятно?

– Так точно! – молодцевато и этак по-военному отрапортовал я, подписывая документ.

После подписания еще пары малозначительных бумажек, я наткнулся